Не дождался, мразь. Я видел видеофайлы, которые предоставил Лайтвуд с пытками Штефана Зальцбурга. Я смотрел не отрываясь, впервые испытывая моральное удовлетворение и эйфорию от происходящего на экране, и в тот момент, я понял, что должен делать, чтобы на время успокоить бушующую во мне стихию.

Никто не рождается убийцей или маньяком, как я, или психопатом, как Джейсон, или извращенцем, как Лайтвуд. Нет никакой наследственности или генетической предрасположенности. Мы не шизофреники. У нас нет такого емкого и мощного оправдания. Так или иначе, мы все приходим к своей истинной сути длинным путем, а что нас, в итоге, делает такими? Сама жизнь? Или учителя, которые попадаются по дороге в ад? Или это просто случайность? Процент в криминальной статистике? Рано или поздно, каждый из нас понесет расплату, но не смерти я боюсь, и не пыток, не мучений физических и моральных. Здесь, в мире живых, находится мое убежище от тех, кому уже пришлось сделать выбор, но за чертой жизни они будут ждать меня…

В бункере жарко. Металлические стены накалились, и внутри была просто адская духота. Я надел перчатки и прикрыл нос платком, вдохнув смрад, который вызывал тошноту. Воняло потом, экскрементами, человеческим страхом и смертью. С отвращением морщусь, разглядывая сырое от пота, подвешенное тело Такаши. В связанном виде, с залепленным ртом, они все выглядят немного похожими. Я пристально рассматриваю Такаши, и, как и те, что были до него, он начинает мычать и дергаться, чувствуя во мне своего потенциального убийцу. Он из тех, кого я не запомнил. Совершенно. Но ошибка исключена. Мои люди делают свою работу четко и чисто. Такаши промелькнул в списках многих других парней. Я знаю, что одного он задушил во время секса. Сейчас он не похож на грозного контрабандиста, который не прочь помучить молодых мальчиков. Старый, толстый, жалкий, с желтушным цветом лица и морщинами вокруг глаз. Омерзительный, воняющий кусок дерьма. Я даже выбор не хочу ему давать, но правила одинаковы для всех. На этот раз, все проходит быстро, потому что и дальше дышать этой вонью у меня нет сил. Как любитель оружия, Кайоши Чан остается верным себе и выбирает пистолет. Я стреляю ему в лоб, оставляя идеальное ровное отверстие на лобовой части, небольшая розовая струйка сочится вниз, стекая в уголок распахнутого, застывшего в ужасе и недоумении, взгляда. За его спиной не так чисто – бело-розовое пятно стекает по стене вниз. Подох, прежде, чем успел что-то понять. Конвульсивно дергается несколько секунд и обвисает безвольной тушой, которая совсем скоро превратится в груду гниющего мяса. Я распоряжусь, чтобы его выкинули на свалку. На съедение крысам и бродячим псам. Бросаю перчатки на пол и спешу покинуть бункер. И уже на улице отрываю ослепительно-белый платок от лица, вдыхая свежий воздух. Достаю сигарету, глядя в синее безоблачное небо, затягиваюсь, закрывая глаза. И чувствую привычное облегчение. Трое парней стоят наготове, в ожидании команды. Они не тронутся с места, пока я не скажу, что пора прибираться. Понятия не имею, что они думают обо мне и своей работе, да и мне насрать на это, если быть до конца откровенным. Если кто-то из них решит соскочить, то получит пулю в висок быстрее, чем даже подумает о том, чтобы предать меня. Все они когда-то были наемниками, воевали и убивали, пытали людей за сумму, оговоренную в контракте, и сейчас ничего не изменилось. Для меня это тоже война, которую я веду в одиночку, а они мне немного помогают.

Киваю головой в сторону двери бункера, и направлюсь к своему Астон Мартину. Резко срываюсь с места, и с бешеной скоростью лечу по городу. О да, это то, что мне сейчас нужно. Бешеная гонка и адреналин. Врубаю тяжелую музыку и улыбаюсь этому долбаному миру, которому я оказался не по зубам. И, может быть, мы сравняем однажды счет, но не сейчас. Не сегодня, когда я почти, бл*дь, счастлив.

После нескольких часов экстремального вождения, я сбавил скорость, убавляя громкость и направился в сторону своего дома, чтобы привести себя в порядок перед тем, как навестить Андреа. Я обещал ей, что приеду. И сдержу обещание, даже если она не ждет, а она не ждет. Конечно, нет. Но я смогу договорится, пусть не с ней, но с ее телом. Подобрать нужные ключи и нажать необходимые кнопочки. Она чертовски права, и я действительно «знаю толк во всех этих делах». Ее неопытность играет мне на руку. Андреа абсолютно беззащитна передо мной. И да, я тот самый серый волк, который жаждет съесть красную шапочку, после того, как полакомился другим блюдом. Но мне нужно смыть с себя запах смерти и крови. Не хочу, чтобы ее коснулась другая сторона моей натуры. Я не собираюсь переубеждать ее в том, что наговорила Эмилия в Болгарии, потому что устал играть роль того, кем не являлся никогда. Я не романтичный герой ее романа, я тот, кто я есть, и не раз намекал Андреа на то, что ей стоит держаться подальше от меня, да что там, я прямым текстом ее посылал, хотя… я знаю, что рано или поздно, я бы вернулся за ней. Нашел бы повод и вернулся, чтобы взять то, что желанно до скрежета зубов.

Приняв душ, я одеваю голубые джинсы и светлую футболку, прыгаю в глянцевый черный «Ламборджини», который ждал своего часа в подземном гараже. Новенький. Не обкатанный ни разу. Красивые дорогие машины моя слабость, которую я позаимствовал у Лайтвуда. Ценитель прекрасного, мать его. Выбрасываю его из воспоминаний, брезгливо морщась.

Андреа не отвечает на мои звонки, что предсказуемо. Мы поменялись местами. Теперь она динамщица, а я охотник. Пять минут стою у входа в квартиру, давая ей шанс принять верное решение и открыть дверь, но Андреа упрямится, хотя я уверен, что она дома.

У меня есть ключи. Они и вчера были. Но я не хотел ее пугать еще сильнее. А сегодня придется, раз нет другого выхода. Прислоняю ключ к замку и после механического щелчка толкаю дверь, но она не поддается.

– Убирайся, Орсини. Я поменяю все замки завтра же! – кричит Андреа, удерживая дверь в квартиру своим весом.

– Я просто хочу поговорить. Мне необходимо убедиться, что с тобой все в порядке, – мягко произношу я, пытаясь убедить ее в своей искренности.

– Пошел на хер. Буду дурой, если снова тебе поверю, – ругается она, вызывая у меня улыбку. Бл*дь, как же мне нравится эта маленькая чертовка.

– Просто открой. Дреа, это смешно. – Толкаю дверь сильнее, боясь ударить ее, и даже вижу раскрасневшееся гневное лицо девушки в приоткрытое отверстие.

– Так посмейся, мудак. Я звоню в полицию, – она демонстративно показывает мне телефон, по-прежнему налегая всем телом на дверь.

– Отлично, – киваю я, не моргнув глазом. – Хочешь оказаться со мной в одиночке?

– Что за херня?

– Утром я оставил у тебя наркотики. И если ты вызовешь полицию, я скажу, где их искать. Хочешь?

– Ты врешь! – на пылающем лице Дреа мелькнуло сомнение.

– Может быть, – киваю я. – Вызови полицию, и мы проверим.

– Ты – говнюк, Орсини.

– Я это понял, и пришел не ругаться с тобой и не устраивать разборок. Я выгляжу опасным?

– Ты, бл*дь, смеешься? – она с силой ударила по двери, и, черт побери, та стукнула мне, слишком рано расслабившемуся, по лбу. – Из-за тебя мой парень в больнице, ты угрожал ему оружием, тебя охраняют огромные громилы, ты расхаживаешь с пушкой в кармане, а потом спрашиваешь, боюсь ли я тебя?