Уолт поклонился и поспешил к лорду Хардиору. Арлиан смотрел ему вслед, размышляя о том, нужно ли ему что-нибудь предпринять перед встречей с Хардиором. Однако никаких разумных идей ему в голову не пришло, и поэтому он оказался в гостиной раньше, чем Уолт привел туда лорда Хардиора.

— Милорд, — сказал Арлиан, протягивая руку. — Добро пожаловать в мой дом. Благодарю вас за то, что вы так быстро отреагировали на мое приглашение!

Хардиор не пожал протянутой руки.

— Моя реакция показалась вам слишком быстрой, Обсидиан? Сомневаюсь.

— Я действительно не ждал вас так скоро, милорд, — хотя и предполагал, что вы согласитесь на встречу. Просто я ожидал, что вы пригласите меня к себе во второй половине дня.

— У меня нет времени, — сказал Хардиор и бросил взгляд на Уолта. — Мы можем поговорить наедине?

— Конечно, — ответил Арлиан.

Он жестом показал Уолту, что ему следует удалиться, и тот быстро вышел, аккуратно притворив за собой дверь.

— Могу я предложить вам сесть, милорд? — спросил Арлиан, показывая на обитые шелком кресла.

— Боюсь, что нет, — отказался Хардиор. — Вам назначена аудиенция у герцога?

— Завтра днем, милорд.

— И что вы намерены ему рассказать? Вы собираетесь выболтать герцогу все наши тайны?

Арлиан нахмурился.

— Милорд, полагаю, вы выбрали неуместную манеру разговора. Я попросил вас о встрече для того, чтобы избежать ненужных конфликтов.

— Иными словами, вы хотите убедиться в том, что я больше не стану организовывать покушения на вас.

Арлиан прикрыл глаза и медленно выдохнул, стараясь сохранить хладнокровие.

— Лорд Хардиор, меня гораздо больше интересует, почему вы хотите моей смерти. Я знаю, что могу не опасаться вас до тех пор, пока нахожусь в стенах Мэнфорта, — однако мне казалось, что мы на одной стороне, и лучники на стенах вызвали у меня беспокойство. Что заставило вас отправить их туда и просить у герцога разрешения на мое убийство?

Некоторое время Хардиор смотрел на Арлиана, а потом ответил:

— Я забыл — вы и в самом деле безумны. Мне казалось, что причины должны быть для вас очевидны.

— Вовсе нет.

— Вы угрожали призвать драконов на наши головы.

Арлиан заморгал.

— Угрожал? Если я и в самом деле так поступил, драконы лишь ждут подходящей погоды, чтобы обрушить на нас свой гнев. Какую пользу принесет вам моя смерть?

— Возможно, еще не поздно предотвратить их появление, Обсидиан, но только в том случае, если вы перестанете угрожать им самим фактом своего существования. Необходимо положить конец вашим откровениям относительно их природы, а также производству оружия из обсидиана, уже не говоря о планах уничтожить детенышей драконов. Я достаточно хорошо вас знаю, чтобы понимать: вы до последнего вздоха не откажетесь от своих безумных планов мщения — поэтому я сделаю все, чтобы вам помешать.

После небольшой паузы Арлиан ответил:

— Я искренне разочарован, милорд. Мне казалось, вы способны на большее.

— На большее? Я пытаюсь защитить Земли Людей от последствий ваших безрассудных поступков — что еще мне остается делать?

— Милорд Хардиор, совсем недавно вы сказали мне, что если я сумею убить дракона или, еще того лучше, уничтожить их всех, то стану величайшим героем. Вы видели, как я убил дракона, появившегося на свет из сердца лорда Стиама, однако вы намерены вознаградить мой подвиг смертью.

— Вы прикончили новорожденное существо, у которого общего с взрослым драконом столько же, сколько у младенца с мужчиной. Да, вы его убили, да, он бы превратился в дракона, но вам не по силам убить настоящего дракона — грудной ребенок никогда не победит опытного воина.

— Похоже, вы совершенно уверены в своей правоте.

— Да, уверен! Я видел драконов, Обсидиан, и сражался с ними. Я не прятался в кладовке, когда они уничтожили мой родной город; я был взрослым мужчиной, когда моя шпага разлетелась на куски, соприкоснувшись с чешуей дракона. — Он тяжело вздохнул и добавил: — Мы думали, что они ушли; драконы не появлялись в течение пятидесяти лет, со времен моего деда, когда войны таинственным образом прекратились, а драконы попрятались в своих пещерах. А потом пришел день, когда с темных небес они вновь обрушились на нас.

Мы слышали древние легенды о воинах, которые отражали атаки драконов на бастионах Мэнфорта, и о том, что никакое оружие не причиняло драконам вреда, но потом драконы снова исчезли, верно? Мы рассчитывали, что они стали старыми и слабыми и что наше оружие наносило им ранения, а они их просто скрывали. Поэтому мы собрали армию и с мечами в руках выступили против общего врага.

В последний момент меня отправили отвести в убежище детишек, которым захотелось посмотреть на сражение. Я заставил их вернуться в зал гильдии, где собрались все наши дети и старики, а сам побежал обратно, чтобы присоединиться к другим воинам, но драконы появились раньше.

Именно поэтому я и уцелел. Я видел, что они делали, видел все — как они изрыгали пылающий яд на воинов, как ломали дома, безжалостно убивая укрывшихся за их стенами женщин и детей. Я слышал крики…

Он содрогнулся. Арлиан молчал, и после небольшого отдыха Хардиор продолжал:

— Их было четыре. Когда самый большой вошел в зал гильдии, я бросился на него с мечом в руках, чтобы заставить его отступить. Он меня не убил, даже не отшвырнул в сторону — просто проигнорировал, срывая крышу. На меня стали падать камни и горящая солома, из ран на лице текла кровь, я продолжал наносить удары мечом, но дракон даже не повернул в мою сторону головы.

Наконец мой меч сломался, и тогда я стал бросать в дракона камни, и тут он обратил на меня взор — в следующее мгновение струя яда попала на зажатый в моей ладони камень и обожгла мне пальцы. Я уронил камень и засунул пальцы в рот — вот почему я все еще жив, а не умер шестьсот лет назад.

Дракон отвернулся и начал методично сжигать все, что еще оставалось в зале гильдии, и успокоился только когда дети были мертвы, но ко мне он больше не проявлял ни малейшего интереса.

И вы предлагаете убивать чудовищ волшебными стеклянными копьями? — Хардиор горько усмехнулся. — Я повторяю, вы безумец. Драконов невозможно убить.

— Поэтому вы намерены ублажать их? И вынашивать для них потомство? Вы хотите стать их слугой?

— Я намерен вступить с ними в контакт. Кровь и вода в чаше не особенно хитрый способ; вы говорили с драконом, не владея колдовством. Мы можем предложить им мир: если они останутся в пещерах, Общество сохранит тайну их воспроизводства. В конце концов, Пульцера совершенно права: им не нужна наша смерть — а мы хотим жить.

— Пульцера, — покачал головой Арлиан. — Значит, вы решили объединиться с Пульцерой?

— Она права, — вздохнув, повторил Хардиор. — Сначала мне не понравилось то, что она говорила, — я вспомнил крики моих братьев и детей, умиравших в зале гильдии. Я помню выражение полнейшего презрения на морде дракона и его чудовищную жестокость. Я ненавижу драконов не меньше, чем вы, милорд, — но у нас нет шансов их победить. Если начнется война, дети снова будут кричать от ужаса, но если мы заключим сделку с драконами…