– Не обсуждается, – рявкнул Ад так, что я чуть не подпрыгнула.

Его мрачный взгляд был пропитан спокойной угрозой, а в голосе звенел неумолимый металл. Он явно собрался насильно впихнуть меня в объятья индифферентно стоящего рядом драконища. Которому всё до лампочки…

Вообще-то, я уже успела смириться, что проживу с тем, кого выбрала, всего-навсего три года. Но судьба сделала новый финт ушами, и не даёт нам даже часа. Жадина…

И тут меня взяла самая настоящая злость. Она буквально пропитала собою каждую клеточку моего существа и выплеснулась отчаянной решимостью.

Что ж. Хорошо! Пусть будет так. Но те несколько минут, что остались, будут моими.

Полностью.

До дна.

Это моя жизнь. Моё решение. И я буду с тем, кого хочу.

Надеюсь, этот чешуйчатый не станет подсматривать? Пусть отвернётся, а ещё лучше уйдёт…

Глубоко вдохнув, как перед прыжком в воду, я делаю шаг к Аду, сокращая расстояние между нами до минимума. С вызовом глядя в хмурые глаза, кладу руки на плечи и медленно веду вниз… Чувствую, как от моих прикосновений напрягаются каменные мышцы… Резные ноздри хищного носа трепещут, словно чуя желанную добычу, а серые глаза сужаются и темнеют до черноты, превращаясь в два глубоких омута… Я обрисовываю пальцем упрямый, немного колючий подбородок, тонкие губы…

– Что ты творишь, девочка, – хрипло выдыхает Ад, крепко стискивая талию горячими, как раскалённые угли, ладонями.

А что я такого творю? Ничего особенного… Просто хочу поцеловать… И, больше не выжидая ни секунды, легко прикасаюсь губами к его тёплым, на удивление мягким губам. Мужчина на мгновение замирает, а затем с тихим стоном обрушивается на меня с первобытной, голодной, безудержной страстью.

Он целует жёстко, властно, словно наказывая за все те моменты, когда я посмела отвергнуть его. Но мне нравится его сила, нравится несдержанность и страсть. Его прикосновения вызывают лавину пресловутых бабочек в животе и табуны мурашек на теле, а душа буквально трепещет от восторга. Наши дыхания слились воедино, сердца отбивают сумасшедший, одинаково рваный ритм.

Всё, что я вижу – невозможно притягательные серые глаза. Бездонные. Подчиняющие.

Окружающий мир исчезает бесследно. Даже хозяйка жуткой каменной пустоши – Тьма, – стыдливо отворачивается и отступает, не решаясь потревожить нас.

Я помню, что мой любимый натворил много нехорошего, но сейчас это неважно… Правда, чуть-чуть, самую капельку жаль, что не удастся задать накопившиеся вопросы, выяснить истинные причины его поступков…

Я полностью отдаюсь поцелую, который внезапно становится невозможно, просто невыносимо нежным… Кровь в венах вспыхивает тягучим наслаждением, от удовольствия всё сильнее кружится голова, и мне так хорошо, что я готова прямо сейчас умереть в крепких, любящих – я чувствую его любовь, как свою собственную! – объятьях.

И в тот момент, когда Ад с глухим стоном хрипит: «Моя», внутри меня зарождается вихрь силы.

Могучей.

Неукротимой.

Эта сила вырывается наружу и постепенно заполняет собой окружающее пространство, создаёт удивительное, замысловатое магическое плетение. Не сразу, но я понимаю – защита Адейро, построенная на неведомых мне принципах, меняется на что-то другое.

На что-то кардинально новое.

Вихрь неумолимо разрастается, пропитывая каждый миллиметр Тьмы, Сумерек и Света, и, в конце концов, беззвучно исчезает, рассыпавшись высоко в небе разноцветной сияющей радугой.

Мы неохотно разрываем поцелуй, и я вижу неподдельное изумление, озадаченность и восхищение в глазах Ада. Он переводит взгляд на Джера, который так и не соизволил уйти, и который сейчас выглядит настолько обалдевшим, словно его знатно приложили по голове чем-то о-очень тяжёлым.

– Прости, брат, – покаянно шепчет он Аду и смотрит на меня.

Совсем не так, как прежде. В чёрных космических глазах больше нет ни тени высокомерия или брезгливости. Зато есть не понятно, откуда взявшееся уважение, глубокое раскаяние и пронзительная тоска…

– Прости, Ар-ри, – он склоняет голову, обозначая поклон, – О, как мне жаль.

И Джер исчезает.

– Что это с ним? – моему недоумению нет границ.

Ад обнимает меня ещё крепче, зарывается носом в волосы и целует в макушку, опаляя жарким дыханием.

– Он тоже всё вспомнил. И тоже стал человеком. Вернул свою истинную суть. Наконец-то.

Что?

– Я не понимаю.

– Давай прежде уйдём отсюда? – предлагает Адденривейрус, и не дожидаясь согласия, перемещает нас в свой замок, в свои роскошные покои.

Здесь я не была ни разу, но почувствовала, как начинаю стремительно погружаться в не слишком приятные воспоминания, и вынырнула из них, лишь ощутив лёгкое, почти невесомое касание знакомых губ у виска.

Ад опустился в просторное кресло у камина и усадил меня на колени.

– Помнишь, я говорил, что давно не мальчик, чтобы показывать свои эмоции?

Я кивнула.

– Я солгал, Ника. Я столько тебе лгал, что не удивлюсь, если ты сейчас развернёшься и уйдёшь навсегда.

Уходить не хотелось, по крайней мере, пока. А вот узнать правду хотелось. Даже очень.

– Я вообще не знал, что такое эмоции. В моём лексиконе не было этого слова. Даже когда я потерял суть дракона и стал обычным человеком, ничто не затронуло моих чувств. Вернее, их не было вовсе до того самого момента, как я встретил тебя, Ника.

Сейчас его низкий, чуть хриплый голос, звучит, как музыка. Которую хочется слушать бесконечно, потому что она проникает под кожу, и каждая клеточка поёт от нестерпимого блаженства.

– В тебе была частица моей души, – резко меняет тему Ад, и я ошарашенно хлопаю глазами, – и в тебе была частица души Джериномониса. А кровь – это физическое олицетворение души, поэтому твоя кровь имела столь удивительные свойства. Ты была нашей потенциальной истинной, ты должна была сама выбрать одного из нас. В моём родном мире истинная пара связана сильной магией, именно потому тебя не могли касаться мужчины.

– Но оборотни… – начала я и тут же замолчала, увидев нешуточный гнев, вспыхнувший в серых глазах.

– Они – не люди. И магические эманации не ощущали угрозу от них. К сожалению.

– Почему ты издевался над Кейдом?

– Издевался? – зло хмыкнул Ад, – Это он так сказал?

– Я и сама видела, помнишь?

Мужчина покачал головой.

– Альфа оборотней так и не понял, отказался понять, что он сам, именно он является проклятьем своего племени. Он и его род. С тех пор как их ветвь заняла лидерство, на стаю обрушилась эта беда. Но альфа не поверил мне. Не поверил, что все эксперименты проводились с одной целью – вытравить проклятье из его ауры.