– Простите... Владимир, – я всё ещё не мог привыкнуть к тому, чтобы называть его просто по имени. – А что решили вы?

– Мы решили, что партии виднее, – он остановился и задрал голову, глядя на трибуны «Спартака». – Мы решили, что нужно работать там, куда нас поставили. И работать честно.

«Сдались».

– Но... но разве это ваш уровень – проверять художественную самодеятельность? – не выдержал я.

– Не мой, – Семичастный покачал головой. – Федорчук попросил, когда узнал, что мы сюда едем. Но я не стал отказывать, какое-никакое, а развлечение... к тому же у вас оказался очень неплохой номер. Вот только...

Он замолчал.

– Что? – не выдержал я.

Всё-таки я вложил в наше сегодняшнее представление очень весомую частичку своей души.

– А?.. да всё просто, – он как-то безнадежно махнул рукой. – Зарубят вас в Киеве. Первого места вам не видать, как своих ушей, и будете радоваться, если не поставят на последнее.

– Почему?

Его взгляд был каким-то усталым.

–Да, Виктор, похоже, давненько ты на Украине не был, оторвался от родных корней, – укоризненно сказал Семичастный. – Потому, что вы поете на русском и русскую песню. Я не знаю, как в этом году дела обстоят, но несколько лет назад я два года подряд был в отборочной комиссии этого конкурса, Федорчук по старой памяти приглашал. Там одни «Несе Галя воду», «Розпрягайте хлопці коней» и «Ніч яка місячна», уши в трубочку сворачиваются такое в больших количествах слушать. Двадцать пять областей, двадцать пять областных управлений, двадцать пять любительских... ну пусть будет ансамблей... с гармошками и бандурами. Представляешь, как вы смотритесь на их фоне, с вашими гитарами, такой песней и целым спектаклем? Остальные же по сцене двигаться лишний раз боятся! [1]

– Кхм... – у меня поперек горла встал нехилых размеров комок. – Хотите сказать, что мы перестарались?

Он рассмеялся.

– Перестарались? Ну можно и так сказать. Но главное – русская песня и на русском языке. Здесь это не приветствуется. На смотре в Москве Украинскую ССР должна представлять украинская песня.

– Но это же... это же самый натуральный национализм! – моему возмущению не было предела.

– Нет, это национальная политика советского государства, – жестко осадил меня Семичастный. – Могу тебя уверить, что в Москве тоже ожидают, что коллектив из Украинской ССР будет петь на украинском языке, а коллектив из Грузинской ССР – на грузинском.

– В рекомендациях этого нет, я их прочитал!

– Не всё можно записать на бумагу, – он чуть успокоился. – У тебя какие-то трения с Трофимом?

– Почему вы так решили?

– Ситуация выглядит так, словно он хочет сделать тебя крайним за провал на смотре в Киеве. Это же скандал, который наверняка дойдет до уровня республиканского ЦК, и выводы будут сделаны крайне жесткие. Трофиму всё равно, он уже всё, что можно, пересидел, его