своей сути[110]. На самом деле так было во многих случаях, хотя мы располагаем далеко не полной информацией по этому вопросу. Однако трудно поверить, что изготовление стекла, ткани, керамики и оружия – все это пользовалось большим спросом на внешнем рынке – не было сосредоточено в portus или около него. Роль, которую играли в этот период монастыри, как центры производства тканей и других товаров, к примеру, всегда недооценивалась. Некоторые монастыри, несомненно, являлись промышленными центрами, производящими востребованные товары, поэтому они и подвергались набегам викингов. Кроме того, даже домениальная промышленность никоим образом не было закрытой. Возможно, в большинстве регионов уже производились товары, которые экспортировались через соседние порты на большие расстояния. Да и могла бы такая промышленность, как, скажем, добывающая, быть домениальной? Определенно нет.

Кроме того, наши свидетельства показывают, что нельзя говорить о полном отсутствии организации в коммерции и промышленности эры Каролингов, хотя понятно, что она была еще в рудиментарном состоянии. Важно, что законы каролингов запрещали организацию гильдий. Также, судя по имеющимся свидетельствам этого периода, некоторые фризийцы и англосаксы уже были организованы в торговые группы. Кроме того, представляется вероятным, что marchands d’eau на Сене в конце этого периода были потомками тех ранних collegia, которые процветали там при поздней Римской империи. И разве должны мы сомневаться, что те мелкие торговцы-коробейники, которые, согласно более позднему закону короля Альфреда, путешествовали группами, не были зачатками торговых гильдий? Не стоит удивляться и тому, что купцы народа рос следовали в Багдад таким же образом, как их варяжские потомки в Константинополь. Даже евреи-радомиты уже были организованными группами. Первые шаги к будущим торговым и ремесленным гильдиям были сделаны в первые годы IX века.

Подведем итоги: к 840 году экономика каролингской эры находилась на ранней стадии развития – что касается городской жизни, промышленности и торговли. Но она была намного больше, чем закрытая домениальная экономика в том смысле, в каком обычно используют этот термин. И она уже быстро развивалась к своему новому будущему. Если эпоха Меровингов положила начало экономической жизни и росту, то в эпоху Каролингов уже был наполовину пройден путь к более полной урбанизации и экономической жизни XII века. Международная торговля, охватывавшая много продуктов – натуральных, изготовленных и импортируемых, – уже существовала в Северной Европе. Торговые поселения постепенно превращались в города, промышленность переросла домениальную стадию, особенно производство стекла, металлургия, а также текстильная и добывающая отрасли. Широкомасштабная вырубка лесов меняла облик Европы, представляя новую лучшую сельскохозяйственную систему. Новые организованные группы торговцев и, возможно, ремесленников тоже предвосхищали появление соответствующих гильдий. Можно сказать без преувеличений, что при сравнении периодов правления Меровингов и Каролингов, если не считать отдельных частей Южной Галлии и Испании, преимущество последнего периода очевидно. То, что начиналось как рост, бесформенный и свободный, между 550 и 750 годами, после короткого упадка в середине VIII века стало экономической системой, имеющей форму и характер. Культурное возрождение, оформившееся в эти годы, оказалось более важным, чем те искры, которые разгорелись в пламя при Меровингах в разных местностях и дали миру таких личностей, как Григорий Турский, Венанций Фортунат, Исидор Севильский, Беда Достопочтенный. Ранний период показал, что может рождать таких выдающихся личностей, но только отдельных и далеко не во всех регионах. Вместе с тем при Каролингах мы видим более широкое развитие культуры, появление и активное функционирование целых школ искусства, литературы и культуры. В экономике, как и в культуре, с приходом века Каролингов началось великое институциональное развитие средневековой Европы.

Нигде контраст между Северной Европой времен Каролингов и Меровингов не виден лучше, чем в области правительственного регулирования и контроля экономики. Как уже отмечалось ранее, Меровинги не регулировали денежное обращение, торговлю и экономическую жизнь, разве что на какой-то территории сохранились остатки старой римской системы – к примеру, fiscus. Меровинги без проблем предоставляли иммунитет, что лишало их даже той небольшой правящей власти, которой они обладали. Поэтому к началу VII века все желающие могли чеканить монеты в своих владениях. Нет никаких свидетельств и того, что англосаксонские правители того периода лучше осознавали экономические функции управления – разве что в самом рудиментарном смысле. Век Каролингов в этом отношении стал совершенно другим во всей Северной Европе.

Первый шаг к этому новому правительственному интересу к экономическим делам был сделан в 755 году, когда Пипин реформировал денежное обращение своего королевства, установив стандарт: 22 solidi – 1 фунт серебра. В 781 и 794 годах Карл Великий продолжал регулировать денежное обращение Франкского королевства и наконец установил новый стандарт, на который, возможно, повлиял мусульманский дирхем. Как бы то ни было, стандарт продержался в Западной Европе несколько веков. В 803 и 805 годах издал постановления, запрещающие подделку его серебряных пенни. В 808 и 809 годах также последовали декреты, касающиеся денежного обращения. Его сын Людовик Благочестивый проявил еще больше интереса к денежным вопросам империи. Соответствующие указы были изданы в 819, 825, 826, 829 и 832 годах. В целом примерно за тридцать лет эти два каролингских монарха издали девять капитуляриев относительно чеканки монет. Они не были одиноки в этом вопросе. На другом берегу Канала, судя по нумизматическим свидетельствам, Оффа и Эгберт с таким же старанием совершенствовали свои серебряные монеты по стандарту Каролингов.

Экономические интересы Карла Великого и Людовика Благочестивого, однако, не ограничивались регулированием денежной системы. В те годы они начали регулировать внешнюю торговлю империи. Это делалось с помощью назначения в главные порты Каролингов чиновника, известного как prefectus, в обязанности которого входил надзор за внешней торговлей. В Квентовике, например, нам известен чиновник, который вел торговые переговоры с Оффой относительно английской торговли с империей. Нам также известно о prefectus Доккума, что в Северной Фризии, который, вероятно, отвечал за торговлю с Балтикой. В наших источниках говорится о таких же чиновниках в этот период в Англии и Скандинавии. Это vic gerefa – нечто вроде портового управляющего в Дорчестере, упомянутого в 787 году, prefecti, которого Анскар обнаружил в Бирке, и Римберт в Хедебю. Все они занимали должности в начале IX века. Таким образом, мы видим на северных морях государство, заинтересованное в коммерческих делах, и чиновников, назначенных в важные перевалочные пункты, чтобы вести определенную торговую политику. К такому очевидному свидетельству официальной заботы о торговле можно добавить факт строительства Карлом Великим маяка в Булони для помощи мореплавателям, и в своих капитуляриях он пытался создать правила, регулирующие морскую торговлю.

Продвинулся ли интерес Каролингов к торговле дальше? Создали ли Карл Великий и Людовик Благочестивый торговую политику империи, хотели ли использовать экономику для укрепления государства? Вполне