сперва я хочу задать вопрос. Мы все постоянно пользуемся спейсерами и спейс-технологией в общем, для нас это стало привычным и обыденным… Но кто-нибудь из вас вообще знает, что именно из себя представляет спейс-технология? Что такое спейс сам по себе?

Кайто замолчал, и медленно обвёл нас взглядом. Никто не спешил отвечать, хотя, казалось бы, ответ лежал на поверхности. Спейс это… ну… способ путешествия между звёздами со скоростями, превышающими скорость света. Во много раз причём.

Так ответили бы девяноста девять из ста обывателей, а сотый оставшийся не ответил бы так только потому, что оказался бы глухим и вообще не понял, что от него хотят. Поэтому очевидно, что Кайто ждал не этого ответа.

— Ладно, я сам отвечу, — он хлопнул себя по коленкам и встал. — Многие думают, что «спейс» это какое-то подпространство, в которое мы проникаем, когда путешествуем от звезды к звезде. Типа знаменитого, но, увы, нереалистичного фокуса со сложенным пополам листом бумаги, который протыкают ручкой. Другие понимают под «спейсом» разгон до запредельных скоростей, превышающих скорости света в сотни раз.

— И кто из них прав? — нахмурилась Кори.

— Никто, — важно изрёк Кайто. — И одновременно правы все. Сейчас поясню.

Он снова приблизил какой-то кусок записей, где явно изображалось несколько координатных осей, существующих одна в другой.

— На самом деле «спейс» было бы правильнее назвать состоянием. Состоянием, в которое переходит физическое тело для того, чтобы получить возможность добираться от одной звезды до другой, не тратя на это всю свою жизнь. Что же это за состояние, спросите вы…

И Кайто замолчал, глядя на нас хитрым и довольным взглядом.

Пиявка громко вздохнула и закатила глаза:

— И что же это за состояние?

— Как я рад, что вы спросили! — Кайто хлопнул в ладоши. — Так вот, состояние «спейса» это, по сути, состояние энергетической формы, если можно так выразиться. Уже давно известно, что материя и энергия связаны и могут перетекать друг в друга при определённых условиях, и мы, в общем-то, пример этого видим, когда сжигаем топливо, чтобы получить тягу… Но вот обратный перевод — энергии в материю, очень долгое время был недоступен человечеству. Пока гениальный физик, которого до сих пор знают только по кличке Тоши-Доши не открыл «спейс-эффект». Смотрите, в чём штука.

Кайто встал со своего места, подошёл к лобовику, смахнул в угол все записи и сам пальцем начал рисовать. Нарисовал схематично космический корабль, и стрелку от него.

— Вот допустим мы разгоняем космический корабль до гигантских скоростей. Предположим даже, что его конструкция каким-то образом рассчитана на то, чтобы выдержать эти скорости. Но вот внезапно на пути такого корабля появляется… Даже не астероид — просто облако космической пыли… — Кайто нарисовал маленькое облако. — И что происходит дальше? Да ясное дело что — аннигиляция к чёртовой бабушке! А если это будет не космическая пыль, а другой корабль? А планеты и планетоиды, которые окажутся на пути? Короче, сами понимаете, что идея просто разогнать корабль до огромных скоростей провальна уже сама по себе.

Кайто стер всё с лобовика и повернулся к нам:

— Так вот именно «спейс-эффект» помогает нам избежать всего этого. Если говорить простыми словами, то этот эффект позволяет как бы «отсоединить» корабль от системы координат нашего мира и тем самым обойти ограничения скорости и все возможные опасности. По сути дела, спейсеры, эти огромные каскады колец из тысяч тонн металла делают две вещи. Они переводят корабль в состояние «спейса» и разгоняют его, придавая ему ускорение. За счёт того, что вся вселенная, весь космос, весь мир и так на самом деле движутся с невероятными скоростями, именно эта, в общем-то, небольшая собственная скорость корабля и становится той самой возможностью преодолевать парсеки и парсеки за одно мгновение. С некоторой натяжкой можно даже сказать, что это не мы путешествуем по миру, это весь мир крутится вокруг нас. Но при этом «нас» как таковых в этом мире в этот момент времени нет — мы находимся, если можно так выразиться, в параллели с ним, и никак при этом с ним не взаимодействуем. Это можно представить, как… Ну, опять же — как лист бумаги, — это космос, — и поверх него фигурку кораблика. Мы двигаем фигурку кораблика по листу, и вроде как путешествуем по космосу, но все нарисованные на листе препятствия таковыми для нас не являются, потому что находятся не в нашей плоскости, не в нашей реальности, если уж совсем просто говорить. А в конечной точке путешествия стоит спейсер, который в автоматическом режиме «ловит» нас, тормозит и совершает обратную процедуру перевода, «вытаскивает» нас из состояния спейса, это даже буквально выглядит как будто корабль вытащили наружу через маленькую дырку за ниточку!

Ну, тут с ним сложно было спорить — действительно, похоже. В мою бытность врекером я много раз имел возможность наблюдать, как корабль выходит из спейсера.

— Ладно, теорию мы поняли, — отмахнулась Пиявка. — Сказать-то что хотел?

— Сказать я хотел, вот что — не секрет, что через этот участок космоса проходили не только пропавшие корабли, но и множество других, которые никуда не пропали. Этот факт тревожил научный экипаж «Навуходоносора», и одной из целей их экспедиции было выяснить, почему так происходит. Почему какие-то корабли проходят спокойно, а какие-то — пропадают, попадая в хардспейс. Ну и, конечно же, узнать, существует ли вообще этот хардспейс. И начали они с того, что стали запускать в аномалию частицы, которые и так отвязаны от нашей привычной системы координат — фотоны. Разогнанные фотоны улетали в аномалию и переставали фиксироваться, будто и правда проваливались в хардспейс. Это воодушевило наших учёных, и они продолжили свои эксперименты, пытаясь перебросить туда уже более значительные массы материи, но тут их поджидали неудачи. У них, конечно же, не было никакой возможности обеспечить нормальный спейс-эффект, ведь все наработки по спейс-технологии принадлежат Администрации, а «Кракен» работали в условиях строжайшей секретности, но они вовсю пытались. Они пытались сымитировать спейс-эффект магнитными полями, радиацией и разгоном материи до немыслимых скоростей, и кое в чём им даже улыбнулась удача — им удалось заставить провалиться в хардспейс вольфрамовый монолитный шарик весом девять граммов. Они заставили его вибрировать на частотах, приближающихся к порогу разрушения для материала, и разогнали почти до световой скорости — и это сработало. Шарик действительно провалился в хардспейс, но одновременно с этим произошло то, что мы