чем с энтузиазмом. Медленно, но верно я завоевывала симпатию парнишки. Когда Джеки отошла, он улыбнулся мне краем рта – эту манеру явно перенял у отца – и сказал:

– Спасибо, что помогли с тортом!

– Пожалуйста! А теперь деньрожденные обнимашки?

Он ссутулил плечи, а я сделала шаг вперед и приобняла его. Он тоже поднял тонкие руки и осторожно, неловко похлопал меня по спине.

Он был такой лапушка!

Когда Эйм опустил руки, я вручила ему открытку.

– Ничего лучше не успела придумать. С днем рождения!

Он метнул взгляд на Джеки и лишь потом взял открытку, открыл и, увидев ее содержимое, поднял серые глаза. И удивил меня безмерно.

Он улыбнулся!

В этот момент я поняла, что, когда второй скачок роста останется позади, этот парень будет производить на окружающих такое же впечатление, как его отец.

Кого-то придется защищать от сексуально озабоченных хищниц!

Но если он унаследует от отца угрюмый вид, то за него, пожалуй, можно не переживать.

А пока он был просто славный мальчишка.

Улыбка не сходила с его лица, когда он вытащил пачку пяти– и однодолларовых купюр.

– Я сейчас…

Он ушел к себе и вернулся с пустыми руками. Губы у него были сжаты, но слова прозвучали отчетливо:

– Спасибо, Аврора!

– Пожалуйста!

– И что там было, не покажешь? – поинтересовался дядя.

– Нет, – ответил Эймос.

Я хихикнула и бросила взгляд на Роудса: у него кривились губы.

– Почему? – осведомился Джонни.

– Потому что это мое.

– А мне можно посмотреть?

Джеки привстала на цыпочки.

– Потом.

– Ну ты и грубиян! – хихикнул Джонни.

– Раз Ора здесь, тогда можем есть? – спросил виновник торжества.

На стойке уже стояла стопка тарелок. Я взяла одну и встала рядом с Джонни, который посмотрел на меня и улыбнулся.

– Как дела? – спросила я.

– Супер. А у вас?

– Тоже неплохо. И как, удалось замутить с той официанткой?

– Нет. Она не перезвонила, – усмехнулся он.

– Разглядывали на свидании посторонние задницы или…

Он захохотал.

– Если вы двое закончили флиртовать, то какую пиццу будете, дружочек? – послышался резкий голос Роудса.

Мы флиртуем? Это он серьезно? Я просто шутила! Джонни сделал круглые глаза, а я растерянно пожала плечами. Что ж теперь…

Только потом до меня дошло, что никто не отреагировал на «дружочка». Только я.

Я положила себе два куска превосходной пиццы, посыпала их пармезаном и, пройдя к столу, за которым уже сидели подростки, села рядом с Джеки. Джонни расположился напротив, а Роудс занял место рядом с сыном.

Откуда появились дополнительные стулья, оставалось загадкой.

Джеки спрашивала Эймоса, приедет ли его дедушка на этих выходных или на следующих, и тут именинник повернулся ко мне и спросил:

– Вы еще пойдете в поход, пока снег не ляжет?

Я только что отправила в рот огромный кусок пиццы, поэтому пришлось быстренько его прожевать.

– Да, но нужно все время сверяться с погодой.

– И какие у вас варианты?

Я назвала два легких маршрута протяженностью около трех километров в оба конца. Честно говоря, я не полностью оправилась от последнего – ладони и колени, чтоб им пусто было, еще не зажили.

– А что, хочешь составить мне компанию? Возможно, выдвинусь в эту субботу. Клара закрывает магазин в полдень, чтобы почистили ковры.

– Я хочу пойти, – вызвалась Джеки.

Все трое повернулись к ней.

Она нахмурилась:

– Что?

– Ты пыхтишь, когда поднимаешься по лестнице, – пробормотал Эймос.

– Нет.

– Когда мы ходили к Пьедре, ты и километра не прошла: сказала, что дальше не пойдешь, – гнул свое Эймос.

– И что с того?

– Один маршрут общей протяженностью полтора километра, а другой – больше трех, – спокойно, но твердо объяснил ей Роудс.

Девчушка скорчила физиономию, а я постаралась сдержать улыбку.

– Когда пойду маршрутом покороче, я дам тебе знать. Если пойду, конечно. И в следующем году еще буду здесь.

Я улыбнулась и встретилась взглядом с Роудсом.

Челюсть у него была напряжена. Уголком глаза я увидела, как на лице Эймоса проступило странное выражение. Почему они так на меня смотрят?

Но я не успела додумать эту мысль – Джеки принялась говорить о том, что к ней несправедливы, она все время ходила в походы, и я какое-то время вслушивалась в ее слова. Пока мне не приспичило по-маленькому.

Я отодвинула стул и направилась прямиком в туалет, который давно заприметила по пути в гостиную. Сделав делишки и вымыв руки, я потянулась за полотенцем и случайно опустила глаза вниз. Что-то маленькое и коричневое шмыгнуло по полу. Я застыла на месте.

Потом, чуть наклонившись, заглянула за унитаз и снова увидела ее.

Глазки-бусинки.

Голый хвост.

Сантиметров пять длиной.

Она встрепенулась и юркнула за мусорное ведро.

Стыдно сказать, но… я завизжала. Не громко, но тем не менее.

И бросилась из туалета как ошпаренная.

Не припомню, чтобы я когда-то неслась по коридору с такой прытью, улепетывая от туалета как можно дальше. Хорошо, что увидела ее после, когда надела трусы и застегнула молнию на джинсах.

Финишировала я на кухне.

Роудс стоял у островка, отрывая кусок бумажного полотенца, когда заметил мое приближение. Он нахмурился:

– Какого…

– В туалете мышь!

Я пронеслась мимо него и почти запрыгнула на табуретку возле стойки, а оттуда с безумным видом сиганула на диван, оглядываясь в поисках преследователей.

Боковым зрением я заметила, как Эймос вскочил со стула и в следующую секунду оказался рядом со мной, прижавшись задницей к спинке и подтянув под себя ноги. Джонни и Джеки даже не пошевелились – либо им было все равно, либо их впечатлил переполох, который устроили мы с Эймосом.

– Крыса? – осведомился Роудс, оставаясь на месте.

Я замотала головой, сделала глубокий выдох и попыталась справиться с сердцебиением.

– Нет, мышь.

Брови у него приподнялись совсем чуть-чуть, но я заметила.

– Так эти вопли из-за мыши?

А еще помедленнее сказать было нельзя?

Я сглотнула:

– Да!

Он моргнул. Сидевший рядом Эймос утробно фыркнул, и тут я заметила, что у Роудса трясется грудь.

– Что? – спросила я, шаря взглядом по полу.

Грудь у него затряслась еще сильнее – он почти задыхался, зажмурив глаза.

– Я… Я и не знал, что вы увлекаетесь паркуром!

Эймос снова фыркнул и спустил ноги на пол.

– Заднее сальто на стол! – давился хохотом Роудс.

Он умирал от смеха. Этот сукин сын умирал от смеха!

– Не было такого! – запальчиво крикнула я, чувствуя себя немного… по-дурацки. Но ведь не было! Я не умею делать сальто.

– А со стола – на диван, – веселился Роудс, зажимая рот рукой.

Он говорил с трудом.

– А лицо… Ора, оно было белым! – подал голос Эйм, у которого предательски дрожала нижняя губа.

Я поджала губы и уставилась на дорогого друга.

– На мгновение у меня душа ушла в пятки, Эйм. Да и ты, прямо скажем, не вразвалочку сюда пришел!

Роудс, который решил, что это ужасно забавно, чуть не рухнул со смеха.

– Можно подумать, вы увидели привидение!

Эймос заржал в голос.

И Роудс тоже.

Джонни посмеивался – мне хватило взгляда, чтобы понять это, – и только Джеки мило улыбалась. Хоть у кого-то было сердце.

Они хохотали до слез, до упаду, до поросячьего визга.

– Чтоб вам мыши в рот залезли за то, что вы такие насмешники! – пробормотала я в шутку. Ну, почти.

Роудс, похохатывая, подошел