машине все, за исключением телефона и кое-как надетых ботинок, я вышла. Мой домовладелец уже закрывал дверь пикапа, глаза его были опущены.

– Роудс! – окликнула я.

– Пиццы хотите?

Он что, приглашает меня? В самом деле? Опять?

У меня екнуло сердце.

– Конечно! Если вы не против.

– У меня найдется пакет со льдом – сможете приложить к плечу.

Он наблюдал, как я, чертыхаясь, ковыляла к дому, потому что каждый шаг отдавался болью.

– А вам точно не прилетит за то, что уехали раньше с работы? – спросила я, когда мы поднимались по ступенькам.

Он открыл дверь и сделал приглашающий жест.

– Нет. А будут вопросы, скажу, что помогал пострадавшей туристке.

– Скажите, что очень пострадавшей. Потому что так и есть. На обратном пути я держала руль запястьями. Если бы могла написать вам отзыв, запросто поставила бы десять звезд.

Он уже закрывал дверь и тут посмотрел на меня.

– Почему вы ничего не сказали, когда мы были на заправке? Можно было бы оставить машину там.

– Как-то в голову не пришло… – Я пожала плечами. – И сколько можно скулить? Вы уже нагляделись на меня в соплях.

У него на лбу обозначились морщины.

– Спасибо, что поддержали! – Я помолчала. – И помогли. И проводили.

Он уже притворил дверь, но я все не могла угомониться.

– Вы так добры ко мне, и я уже начинаю думать, что вы неплохо ко мне относитесь.

Массивная фигура замерла. Серый глаз посмотрел на меня через плечо, и грубый серьезный голос вопросил:

– А кто сказал, что я к вам плохо отношусь?

Я не ослышалась?

Он только что сказал?..

Но он уже пошел дальше, а я осталась на месте. Осмысливать. Пока не очнулась.

Только тогда я осознала, что телевизор был включен, и услышала голос Роудса, который спросил:

– Пицца готова?

И лишь оказавшись в гостиной, я заметила над спинкой дивана голову Эймоса и сказала:

– Привет, мини-Джон Мейер!

Я надеялась, что голос звучит естественно и не выдает смятения, в которое меня повергли слова Роудса. Или он именно этого добивался? Нужно будет подумать об этом на досуге!

На лице Эймоса мелькнуло довольное выражение, которое он тотчас попытался скрыть.

– Привет, Ора! – Он нахмурился. – Вы плакали?

Неужели настолько видно?

– Было дело.

Я подошла к нему и протянула кулак – иного способа поприветствовать его просто не было.

Он стукнул по нему своим, но, должно быть, увидел пластырь на ладонях, потому что вопросительно наклонил голову.

– Что случилось?

Я продемонстрировала ему руки, локти и колено с разорванной штаниной.

– Поскользнулась на гребне. Жизнь бьет ключом!

Из кухни послышался смешок, который я проигнорировала.

Но парнишка не повелся на шутку.

– Да все норм, – без энтузиазма сказала я.

– Что случилось?

Это был Джонни, который вышел из коридора, вытирая руки о штаны цвета хаки. Увидев меня, он остановился и широко улыбнулся:

– О, привет!

– Привет, Джонни!

– Она поест с нами, – крикнул Роудс из кухни, роясь в морозильнике.

Джонни блеснул белозубой улыбкой, чем сразу напомнил мне о первопричине нашего свидания, и, подойдя ближе, подал руку. Я показала ему ладонь и сложила руку в слабый кулак. Он стукнул по нему:

– Упали?

– Ага.

– Значит, до озера вы не дошли, Ора? – спросил Эймос.

– Нет. Я свалилась на гребне того жуткого хребта, и пришлось повернуть назад. – Так все и было. – Очевидно, я еще не настолько в хорошей форме, чтобы сделать это за день. По пути наверх меня дважды вырвало.

Парнишка скривился, а я рассмеялась:

– Я потом почищу зубы, не волнуйся.

Гадливое выражение не исчезло с его лица – он откровенно отодвинулся от меня. Мы неплохо продвинулись в отношениях. Мне это нравилось.

– Вы в порядке? – спросил Джонни.

– Жить буду.

Тут у меня перед глазами возник синий пакет со льдом. Я запрокинула голову: это Роудс держал его. С этого ракурса ямочка на его подбородке выглядела особенно очаровательно.

– Приложите к плечу на десять минут.

– Спасибо! – улыбнулась я.

– Пожалуйста! – пробормотал он себе под нос.

Эймос подвинул подушку рядом с собой, выразительно посмотрел на меня, и я уселась, зажав пакет между ключицей и плечом и морщась от того, насколько он был холодным. Джонни расположился в кресле.

– Пицца будет готова минут через десять, – обратился он, насколько я поняла, к Роудсу, который, судя по звукам, возился на кухне и ничего не ответил. – По какому маршруту вы шли?

Я сказала название.

– Не ходил по нему, – ослепительно улыбнулся Джонни.

– Мне казалось, вы не увлекаетесь пешим туризмом.

– Нет.

Он что, снова пытался флиртовать?

– Держите пакет плотнее к спине.

Я обернулась: тот, кто хозяйничал на кухне, доставал тарелки из посудомойки. Когда он наклонялся, брюки еще плотнее облегали бедра и ягодицы.

Внезапно боль в руках отступила.

– Эйм, а ты помнишь, что у папы завтра день рождения? Обязательно позвони ему, иначе он расстроится, – сказал Джонни, снова переключая мое внимание на себя.

– Завтра у Роудса день рождения? – спросила я.

– Нет, у Билли, – ответил Джонни.

– У отчима?

Эймос нахмурился и сразу стал похож на Роудса.

– Нет, он тоже мой папа.

Я постаралась сохранить на лице нейтральное выражение, но что он имел в виду, оставалось неясным.

– У меня два папы, – пояснил парнишка.

Я поджала губы, продолжая недоумевать.

– И тот папа – не отчим?

Он кивнул.

– Понятно.

Дело было не мое, и я знала это. И что не нужно просить разъяснений. Но не могла удержаться.

– А вы его дядя… со стороны мамы? – обратилась я к Джонни.

– Да.

Может, они состояли в свободных полиаморных отношениях и не знали, кто на самом деле отец ребенка? И Джонни устраивало, что лучший друг крутит с его сестрой?

– Билли тоже наш лучший друг, – проговорил из кухни Роудс. – Мы втроем с детства знакомы.

Оба его друга крутили с его сестрой? Это была какая-то бессмыслица. Я посмотрела на Эйма и Джонни, но выражения их лиц не давали никакой подсказки к решению этой загадки.

– То есть вы все… были вместе?

Эймос поперхнулся, а Джонни покатился со смеху. И тут Роудс снова подал голос.

– Вы двое совсем не помогаете! Билли и Софи, мама Эйма, хотели ребенка, но у Билли… травма…

– Он не может иметь детей, – наконец пояснил Эйм. – Поэтому он попросил папу. Роудса. Папу Роудса. Чтобы не обращаться к донору.

Наконец-то что-то стало проясняться.

– Папа Роудс согласился, но он тоже хотел быть папой, а не просто… донором. Все сказали «окей». И вот я здесь. Теперь понятно? – небрежно произнес Эйм.

Я кивнула. Такого я никак не ожидала.

И тут мое сердце возликовало. Лучший друг Роудса и его жена хотели иметь детей, но не могли. Он согласился, но с условием, что тоже будет участвовать в жизни ребенка. Он тоже хотел быть отцом! Неужели думал, что никогда не обзаведется собственными детьми? И своей семьей?

Но как же это… прекрасно!

Вероятно, месячные были на подходе, потому что мои глаза наполнились слезами, и я сказала:

– Это самая трогательная история, которую мне доводилось слышать!

Двое сидевших в комнате посмотрели на меня с ужасом, а Роудс осведомился обычным голосом:

– Вы снова плачете?

Ничего-то от него не скроешь!

– Возможно. – Я всхлипнула и повернулась к Эймосу, который, судя по