– Он сошел с ума, – сказал Лукаш Петровичу.

– А я тебе о чем, – Петрович покрутил пальцем у виска.

– Сейчас придется плыть на бронекатере. – сказал Лукаш господину Ха. – Иначе никак… Иначе угробят. Сейчас там такое творится…

– Так он и хочет на бронекатере, – Петрович достал из-под стола бутылку водки, разлил по стаканам. – Он бронекатер привез на пароходе. Клянется, что на таком по его родному Меконгу рассекали американские оккупанты. А теперь пришла его очередь. Только ему все равно не разрешат. Ни американцы, ни международники…

– Разрешат, – безмятежно улыбнулся вьетнамец. – Не сегодня так завтра. Это моя давняя мечта. Еще с детства. После того как я посмотрел тот фильм. Почему им можно было, а мне – нельзя?

– Действительно, – сказал Лукаш. – Тогда – понятно. Если мечта… Тогда обязательно получится. Только вооружить катер – и в путь!.. И вообще, если долго сидеть на берегу реки, то по ней поплывут бронекатера.

Они чокнулись и выпили.

– У меня есть связи в Белом доме, – Лукаш повертел в руке пустой стакан. – Личные связи. Я постараюсь помочь…

– Вон твои связи идут, – шепотом предупредил Петрович. – Бежать поздно. Остается только не опозорить свою страну.

Лукаш не успел обернуться, кто-то силой развернул его голову и поцеловал. Поцелуй длился вечность или чуть-чуть меньше. Помада имела вкус клубники, а дыхание благоухало водкой и табаком.

– Я его забираю у вас, – объявила Сара Коул Петровичу, оторвавшись наконец от Лукаша.

– Надеюсь, не навсегда?

– Как получится, как получится, джентльмены, – Сара взяла Лукаша под руку и потащила к стойке бара. – А ты никуда от меня не денешься, Майкл. Ты мне должен.

– Я никуда и не бегу, – обреченно вздохнул Лукаш. – Мне Квалья сказал, что ты без белья. Он тебя ощупал.

– Конечно, ощупал, – кивнула Сара. – А куда бы он делся? И пока мы в сознании – о деле. Завтра шеф не сможет тебя принять.

– Какая трагедия…

– Но я включила тебя в список приглашенных на субботу в Кемп-Дэвид, куда президент отправится со всей семьей отдохнуть. Ты никогда не был в Кемп-Дэвиде?

– Я никогда не был на Мальдивах, вот это – трагедия… А в Кемп-Дэвиде… Тоже мне – курорт! А ты там будешь?

– Конечно!

– С тобой я поеду, – Лукаш обнял Сару Коул и чмокнул ее в щеку. – С тобой – куда угодно. Хоть на Мальдивы. Ты водку пьешь?

– Да.

– Тогда мы напьемся и поедем ко мне… – Лукаш наклонился к уху Сары. – Ты не эксгибиционистка? У меня там, кажется, установлены жучки и камеры… Представляешь? Прямо в кондиционере. Ты не будешь стесняться?

– Я не буду стесняться, – пообещала Сара. – Поехали прямо сейчас.

Сразу поехать в номер не удалось – Сара Коул потребовала еще выпить и поволокла Лукаша к барной стойке. Левой рукой она тащила Лукаша, а правой расталкивала народ. «Просто преобразилась баба, – подумал Лукаш, – никаких тебе «джентльменов» и «попрошу вас»… Толчок в бок, резкое движение локтем, да пошел ты, пидор – просто не женщина, а торпеда. Что воздух «Мазафаки» с, в общем-то, приличными людьми делает…»

– Водки! – крикнула Сара, забравшись на табурет и спихнув с соседнего сиденья Махмудку.

Тот начал возражать, что-то вякнул по поводу женщины и про необходимость знать женщинам свое место.

– Миша, меня обижают, – сказала Сара Лукашу.

– Слышь, Махмудка, – Лукаш обнял беднягу за плечи и наклонился к его уху. – А у тебя в Эмиратах знают, что ты пьешь водку?

– А ты станешь доносить? – вскинулся Махмудка и попытался отстраниться от Лукаша. – Ты станешь доносчиком?

И тихо добавил что-то по-арабски, явно рассчитывая на то, что Лукаш арабского не знает. Но в этих пределах Лукаш арабский язык как раз знал. В принципе, он мог сейчас беднягу Махмудку резать прямо на барной стойке. По его, Махмудкиным, понятиям о справедливости и нравственности. Но глаза у журналиста из Эмиратов были мутными, а зрачки плавали свободно и независимо друг от друга. Он явно не до конца понимал, что делает и что говорит.

Лукаш оглянулся, разыскивая кого-то из соплеменников Махмудки, но тех, как на грех, поблизости не было.

– Убери свою американскую шлюху, – потребовал Махмудка и попытался стащить Сару Коул с табурета.

– Что он сказал? – спросила Сара, отпихивая руку эмиратца. – Какого черта блеет этот баран?

– Сука! – заявил Мухмудка, взял с барной стойки стакан, осушил его и внятно, по слогам повторил: – Су-ка!

Вот ведь гребаная глобализация! Арабский журналист оскорбляет пресс-секретаря Белого дома на русском языке и, что показательно, пресс-секретарь понимает. Патриотизм Лукаша был, конечно, польщен, но за своих женщин нужно вступаться всегда. Даже если женщина ведет себя, как последняя дура. Или провокатор.

Но с ней – потом. А сейчас…

«Только тихо», – приказал себе Лукаш и ударил. Еще с юности был в его арсенале специальный «дискотечный» удар. Повернувшись правым боком к противнику, следовало махнуть опущенной рукой – предплечьем и кистью руки, плечо при этом остается неподвижным. Обратная сторона ладони в этот момент как раз находится на уровне причинного места недруга, концы пальцев хлестко бьют в цель, со стороны удара не видно, просто один из беседующих парней вдруг сгибался вдвое, хватаясь за свое хозяйство, и только от доброй воли бившего зависело, не продолжить ли экзекуцию любым удобным для него способом.

Лукаш ограничился одним ударом.

Махмудка заскулил и стал сползать на пол. Встал на колени.

– Пойди, протрезвей, – наклонившись, сказал ему Лукаш. – Если покажется мало – приходи снова.

– Будь ты проклят! – простонал Махмудка.

– Обязательно, – пообещал Лукаш. – Как только, так сразу…

А обслуга в «Мазафаке» была толковая, как бы там ни было. Конфликт парни отследили, быстренько явились в количестве двух гуталиновых рож, подхватили Махмудку под руки и быстро вытащили из зала.

– Садись! – крикнула Сара, будто ничего и не произошло. – Выпьем!

– Выпьем, – вздохнул Лукаш.

В конце концов, он и сам собирался нажраться до свинского состояния. Так, чтобы его отнесли в номер на руках. То есть вначале дойти до кондиции веселья и молодецкой удали, навалять кому-нибудь, а потом уж довести свой организм до положения риз. Сценарий идеального мероприятия.

Не учел Лукаш появления прекрасной дамы. Пьяной прекрасной дамы.

– Слышишь, Лукаш! – Сара обняла Лукаша за шею и звонко поцеловала его в ухо. – А ты ведь урод!

– Это предварительная ласка? – уточнил, поморщившись от звона в ухе, Лукаш.

– Нет, серьезно! Ты знаешь, что меня сегодня по твоему поводу несколько раз допрашивали?