– Что это? – удивилась пожилая женщина.

Но медсестра и не думала отвечать. Она вцепилась в здоровую руку учительницы и наклонилась, целясь иголкой под локоть. Вишневская вскочила, стул с грохотом опрокинулся. Учительница захромала к входной двери. Медсестра последовала за ней. Ее спокойные уверенные движения вселяли ужас. Валентина Ипполитовна дернула за ручку. Дверь не подалась. Она захлопывалась автоматически и открывалась только ключом. Медсестра невозмутимо наблюдала за нервными движениями жертвы, запертой в подвальном помещении психбольницы. Под широкой повязкой угадывалась зловещая улыбка.

Вишневская крикнула. Звук родился и умер в маленькой комнате. Припомнив тяжелую дверь в данный отсек подвала, учительница поняла всю тщетность своей попытки. Она оказалась в ловушке рядом с беспомощным Даниным. Кто на самом деле эта женщина? Какая участь уготована им? И где же, наконец, славные милиционеры?

Алексей Матыкин отбивался от санитаров, стараясь всех противников держать перед собой. Это были крепкие мужики с хорошей реакцией. Удары боксера-легковеса хоть и достигали цели, но приводили лишь к ссадинам и кровоподтекам, которые только распаляли злость санитаров. Вдобавок ко всему их становилось больше, они вытеснили оперативника в коридор. Здесь численный перевес и знание помещения перевесили мастерство. Кто-то из санитаров оказался за спиной оперативника. Последовал удар по голове. Матыкин рухнул под ноги разъяренных противников.

Валентина Ипполитовна поняла, что помощи ждать не откуда. Она дерзко отпихнула коварную медсестру, не жалея руки, скованной гипсом, и заковыляла к противоположной боковой двери. На этот раз медсестра преследовала ее с большей агрессивностью. Чувствовалось, что ее терпение на исходе. Она в любой момент готова была повалить учительницу и вколоть шприц силой.

Боковая дверь на счастье оказалась незапертой. Валентина Ипполитовна проскочила в распахнутую створку. За ней метнулась рука со шприцем. Учительница хлопнула дверью и зажала руку противника на уровне локтя. Медсестра зарычала, дверь сотрясалась от свирепых толчков. Учительница навалилась на створку, но удары становились сильнее. Еще немного, ее отбросят на пол, и она не сможет сопротивляться.

Вишневская толкнула дверь из последних сил. Зажатая в проеме рука ослабела. Пальцы разжались. Учительница подхватила скатывающийся шприц и всадила его под локоть медсестры. Она давила на поршень, пока не увидела, что шприц опустел.

Сопротивление за дверью тут же ослабло. Рука безвольно обмякла. Тело медсестры грохнулось на пол.

Обессилившая Валентина Ипполитовна опустилась вниз, прислонившись спиной к закрытой двери. Под протезом ныла сломанная рука, давление зашкаливало. Веки пожилой женщины устало захлопнулись.

Неужели она ошиблась, размышляла учительница. Убийца совсем не тот человек, которого она подозревала раньше, а эта странная медсестра. Недаром на прямой вопрос об убийце она ответила: "Скоро сами поймете". Вот и пришло понимание, когда сама чуть не оказалась очередной жертвой.

Что же теперь предпринять? Вишневская вспомнила, что у медсестры в халате универсальный ключ. Можно взять его и выйти. Но там санитары. Они непременно схватят ее. Лучше наоборот, забаррикадировать дверь и надеяться на помощь Стрельникова с Матыкиным. И Костю Данина нельзя оставлять. Его готовят к чему-то страшному. Нужно встать и попытаться связаться со Стрельниковым, приказала себе учительница. Сейчас она отдышится и попробует найти телефон.

В пылу борьбы и потом, сидя с зарытыми глазами, Валентина Ипполитовна не заметила, что в комнате рядом с ней находится еще один человек в медицинском халате. Его глаза выражали беспокойство, а руки бесшумно тянулись к пузырьку с эфиром и марлевому тампону.

В тот момент, когда Вишневская решила встать, ее лицо накрыла повязка, пропитанная усыпляющим раствором.

Беседа с назойливым оперативником затягивалась. Главврач психиатрической больницы постепенно терял терпение. Уж слишком настойчиво милиционер интересуется математиком, рано или поздно придется его показать, а сделать это лучше после операции. В этом случае о состоянии больного можно будет говорить что угодно.

А главное, просьба любимой детки будет выполнена.

Позвонил санитар. Тихо доложил о выполнении задания.

Значит, ситуация под контролем, успокоил себя психиатр. Теперь надо быстрее провести операцию, которая превратит математика в безмозглое растение. Как бы избавиться от навязчивого оперативника?

Рука Дмитрия Борисовича скользнула вниз, пальцы нервно прощупали швы пустого кармана. Ключ-вездеход пропал! А ведь он точно был там!

Главврач облизнул пересохшие губы, стараясь не показывать волнения. Он припомнил момент встречи с оперативником и всё понял. Ах, так! Теперь понятна наивная наглость в глазах милиционера. Ну, что ж, спектакль продолжится. Только теперь главную роль будет играть он!

Психиатр изобразил радостную улыбку и по-свойски обратился к Стрельникову:

– Вы знаете, я готов рискнуть. Ради нашего общего знакомого Николая Егоровича, я попробую устроить вам свидание с математиком. Прямо сейчас. Пойдемте.

– Сразу бы так, Дмитрий Борисович, – обрадовался Стрельников.

Психиатр решительно поднялся, показывая оперативнику, куда идти.

– Сюда, пожалуйста. Теперь по лестнице, и в это коридор. А вот и процедурная, где должен быть больной.

Он открыл тугую дверь и пропустил вперед милиционера. Пальцы врача незаметно повернули защелку на замке. Дверь выскользнула из его руки и мягко захлопнулась. Виктор Стрельников оказался в закрытой комнате, главврач в коридоре.

– Здесь никого нет, – пробурчал оперативник, осматривая пустое помещение.

– О, черт! Сейчас достану ключ и открою. Где же он? Что за дела? – Психиатр картинно хлопал себя по карманам, будто Стрельников мог его видеть. – Не дергайте дверь, бесполезно. У нас очень надежные запоры. Лучше я вернусь в кабинет и поищу ключ. Наверное, я его там забыл. Заодно выясню, где сейчас Данин. Подождите.

К растерянному старшему лейтенанту постепенно приходило понимание, что он оказался в ловушке.

Дмитрий Борисович злорадно улыбнулся и поспешил в операционную. У входа в подвал на ступеньках сидели санитары в разорванных халатах, прикладывая лед в мешочках к синякам и ссадинам.

– Мы его скрутили, – прочавкал разбитым ртом один из них.

Дмитрий Борисович одобряюще похлопал сотрудника по плечу и прошел внутрь подвала, приспособленного для закрытых экспериментов. Около операционной он остановился и постучал.

Щелкнул замок. Главврача встретили глаза любимой детки, прикрытые пластиковыми хирургическими очками. Остальное лицо было наглухо закрыто колпаком и марлевой повязкой.

– Будешь помогать? – улыбнулся Дмитрий Борисович. – Посмотришь, на что я готов ради тебя. Но надо спешить, у нас мало времени.