Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А 17 января 1995 года был убит предприниматель Тимур Хецуриани, один из партнёров «МАРВОЛ», у которого возникли противоречия с владельцем компании Марком Волошиным, что мешало бизнесу.
Гриня решил проблему радикально, дав отмашку на ликвидацию Хецуриани. Работа была поручена людям Олега Пылёва Юре Мясному и Лёхе Кондрату.
Они расстреляли строптивого коммерсанта во дворе жилого дома, когда тот с утра вышел из квартиры и сел в свой автомобиль, собираясь ехать на работу.
21-22 января мы с Гриней благополучно вернулись в Киев. В аэропорту, как обычно, Гусятинского торжественно встречал многочисленный эскорт «лианозовских» на нескольких иномарках.
Я обошёлся двумя «ореховскими» на серенькой «Волге».
Из Борисполя заехали пообедать к Грине домой – его домработница по случаю приезда «хозяина» наварила умопомрачительного борща с пампушками.
Немного отдохнув после перелёта и сытного обеда, вечером в этот же день я со своими ребятами на поезде убыл в Москву.
В ночь с 25-го на 26 января 1995 года мне позвонил Культик и сказал, что на Гриню было совершено покушение.
Стреляли по Грине с крыши или чердака расположенного напротив многоэтажного жилого дома, когда тот находился один у себя в квартире и разговаривал по телефону с братом Виктором. Виктор и поднял тревогу, поняв, что что-то случилось, когда разговор внезапно оборвался. Он сообщил об этом «лианозовским». Те примчались на место и увидели лежавшего в луже крови Гриню. Пуля попала ему в голову, но он был ещё жив, хоть и находился без сознания. «Лианозовские» вызвали «скорую».
Гриня был госпитализирован и сейчас находился в реанимации, по-прежнему без сознания, в крайне тяжёлом состоянии.
Сразу же после Культика мне позвонил Вася Бажанов. Первые его слова были: «Это не мы!» И я почему-то ему поверил, хотя он, пожалуй, был самым очевидным подозреваемым в покушении.
Отринув прошлые обиды, Вася предложил свою помощь. А помощь, безусловно, была нужна.
На следующее утро после покушения наш доктор, Саша Трегубов, связался с киевскими врачами, под наблюдением которых находился Гриня. Они сказали, что состояние раненого по-прежнему критическое и шансов выжить он практически не имеет (а если и выживет каким-то чудом, то останется «овощем»), к тому же у них нет необходимых медикаментов, чтобы хотя бы попытаться спасти его.
В течение нескольких часов по списку, составленному Сашей Трегубовым, мы, закупив целую коробку из-под телевизора фирменных лекарств и препаратов и снабдив Доктора изрядной суммой денег, вместе с этой коробкой первым же самолётом отправили его в Киев.
Благодаря Васе проблем с медикаментами на киевской таможне не возникло.
Доктор успел застать Гриню живым. Условно живым, так как он находился в коме. Но помочь ему врачи уже не смогли. Так и не приходя в сознание, Гриня умер.
В Киеве начались аресты (прям как в песне: «вот пошли провалы, начались облавы, много стало наших попадать…»). В течение двух-трёх дней были приняты все «медведковские», оказавшиеся в это время там. Вообще это нормальная практика, когда берут ближайшее окружение жертвы, тем более лидера, чтобы понять, откуда «ноги растут». Да и взбодрить «москалей», по ходу, было не лишне.
В целом обошлось без последствий, в скором времени всех отпустили и дали покинуть Незалежную, порекомендовав больше туда не возвращаться.
Был арестован и Доктор Саша Трегубов. Причём ему предъявили обвинение в том, что он под видом врача прибыл в Киев с миссией добить раненого Гриню. Саша пробыл в тамошнем ДОПРе полгода, но благодаря стараниям адвоката Вадима Миндлина и помощи Васи Киевского это нелепое обвинение с него было снято и он был освобождён.
Кстати, насчёт «добить раненого». Когда Гриня скончался и Доктор вместе с врачами производили осмотр, он обнаружил на правом боку покойного две раны, которых раньше якобы не было, и предположил, что Гриню действительно добили. Однако ни в заключении судебно-медицинского эксперта, ни в милицейских протоколах об этом не упоминалось.
Анализируя ситуацию с убийством Гусятинского, мы, не без помощи Андрея Пылёва, пришли к выводу (как же я был слеп!)[21], что это сделали Гринины партнёры по нефтяному бизнесу.
Почему мы так решили? Прежде всего, мотив. Деньги. Украинские партнёры любезно предоставили Грине возможность вложиться в нефть, а потом избавились от докучливого дольщика.
К тому же изначально было известно, что люди там серьёзные и плотно общались с украинскими силовиками. Выстрел был сделан профессионально, через узенькую щель в занавесках на окне комнаты, в которой находился Гриня. Причём дом, с чердака которого стрелял снайпер, был не простой – ведомственный.
Вспомнили и про ту непонятную «стрелку» на ночном стадионе, и о том, как всю «медведковскую» братву, находившуюся в Киеве, приняли в течение двух дней.
Опять же, теория Доктора о том, что Гриню добили в больнице…
В общем, враг был обозначен и осталось только наказать его.
Гриню хоронили в Москве, как и всех «сильвестровских», на Хованском кладбище. Мероприятие было людным и пышным, с отпеванием в церкви и богатыми поминками, на которых звучали бравурные тосты в память о павшем товарище и напыщенные клятвы и обещания. Словом, всё как обычно в подобных случаях. Со стороны могло показаться, что смерть лидера сплотила коллектив, сделала его твёрже, сильнее. Однако…
Среди «медведковских» начались распри.
Банька, Банщик и Усатый
Как только произошло покушение на Гриню, братья Пылёвы объявили виновным в этом Юру Бачурина, Усатого, старшего «лианозовских», которые находились при Грине в Киеве, и по умолчанию являвшегося начальником его охраны, отвечавшим за безопасность Гусятинского.
Нет, его не обвиняли в том, что это он убил или организовал убийство Грини, но упрекали, что он это допустил, покушение недоглядел, не обеспечил безопасность…
Усатый же, находясь рядом с Гриней в течение последних нескольких месяцев и плотно общаясь с ним (ну а кем ещё было Грине поговорить?), знал, что в отношениях между Гусятинским и братьями Пылёвыми произошёл разлад из-за денег, точнее, из-за непомерных Грининых трат и его нерентабельных проектов.
Возможно, Гриня и сам замышлял что-то против Пылёвых и выбрал для этого себе в союзники Усатого, приблизил его, сделав буфером между собой и братьями, поделился с ним мыслишками.
Теперь же, после смерти Грини, Усатый понимал, что подобное обвинение со стороны Пылёвых могло стать его смертным приговором, и решил действовать на опережение.
Вполне разумно. К тому же он посчитал, что настал подходящий момент для того, чтобы и вовсе