Мы смотрели ей вслед, даже когда за ней затворилась дверь, вновь отрезая нас от мира. Знать бы ещё, по-прежнему опасного – или уже нет.

– Дурные у меня предчувствия насчёт всего этого, – качнул головой Питер.

– В кои-то веки я с тобой согласен, старик. – Эш потёр пальцами виски. – Будь добр, иди в свой номер и собери вещички.

– Если б мне было что собирать.

– Тогда просто сделай вид, что понял намёк, и дай нам с сестрой побыть наедине. – Выразительно глядя в сторону выхода, брат дождался, пока Питер, иронично откланявшись, оставит нас вдвоём. – Лайз, ты тоже думаешь, что всё вышло подозрительно легко?

Я опустилась на кровать. Вспомнила жилище Грега Труэ. Педант, говорил вчера Питер про Ликориса – и, судя по тому, что убийца не оставлял на трупах никаких следов, был прав; но то, что мы увидели в сорок втором доме по Сиарской улице, меньше всего походило на педанта. Разве что на педанта, который последние месяцы был решительно не в ладах с собой.

Если вспомнить другие слова Питера – что Ликорис подсознательно стремится к собственной казни…

– Судя по тому, что его окружало, – сказала я наконец, – Грег Труэ вполне походил на человека, который готов покончить с собой.

– Но чтобы настолько вовремя?

– Совпадения случаются. А может, тварь подсобила ему с самоубийством, – подумав, предположила я. – Надоело за нами гоняться, вот и решила освободиться от контракта раньше срока.

– Рок ведь сказала, что в комнате больше никого не было.

– Тварь могла залезть в него. Сделать одержимым и, управляя его телом, заставить повеситься.

– А разве контракт такое позволяет?

– Говорят, нет. Но пока не попробуешь, не узнаешь. Пробовать у меня желания нет.

– Дураки.

Последнее, тихое и горькое, донеслось со стороны окна – и, повернув голову, я встретила взгляд сида.

Я сама не поняла, почему так обрадовалась его появлению. Едва ли потому, что была бы рада снова нырнуть под его защиту: мне не нужен был защитник, навязывающий своё мнение без объяснений, требующий идти туда, куда он прикажет. Просто сама мысль о том, что он здесь, что всё-таки нас не бросил, вызвала странное, почти ликующее облегчение.

– Снова ты? – Кажется, Эша его появление тоже обнадёжило. Логично: брат с первой же встречи проникся к сиду куда большей симпатией, чем другие мои спутники. – И где ты был эти дни?

– Отвлекал внимание твари на себя. Надеялся выиграть для вас время, да только вы им не воспользовались. – В голосе сида сквозила безнадёжность. – Сколько ещё раз мне повторить, чтобы вы не занимались глупостями и ехали в Фарге?

– Выигрывал время?..

– Как вы могли заметить, пока я не появлялся, тварь вас почти не беспокоила. Отвлеклась, охотясь на меня. Но она не оставит вас в покое. Никогда. И вы не найдёте её контрактора.

– Так Ликорис связан с нами?

Сид качнул головой – двумя мерными движениями, плавными, словно он двигался под водой.

Наверное, приди он ещё вчера, чтобы так же ответить на тот же вопрос, это вызвало бы у меня возмущение. Недоверие. В конце концов, мы подошли к цели слишком близко, чтобы отступать, и надежда на то, что визит к Грегу Труэ поможет всё исправить, была слишком велика. Но теперь, когда мы достигли этой цели и мёртвое тело Грега Труэ висело в его доме, а чувства долгожданной победы не было, я отчётливо поняла: его нет потому, что и не могло быть.

Всё и правда вышло подозрительно легко. Слишком легко, чтобы оказаться правдой.

– А ты не мог об этом прямо сказать? – Брат даже не злился, только смертельная усталость разлилась в словах чёрной смолой. – Чуть пораньше?

– Даже если бы я попытался, мне поверил бы только ты. – Сид почти улыбнулся. – И я пытался, Эш. Прими как данность.

Я молчала. Лишь смотрела на сида: тот стоял у окна, расчерченного косыми следами дождевых капель, оправленного в шторы морковного цвета. Смотрела, силясь понять, что в этой картинке неправильного.

…шторы. И узоры на них – просвечивавшие прямо сквозь лунную ткань его одежд и украшавший их кровавый шёлк.

Тело сида было прозрачным: самую капельку, самую малость. Но достаточно, чтобы встревожить меня сходством с призраками.

– Ты… – я выдохнула, не понимая, нормально ли то, что я вижу, – с тобой всё в порядке?

– Ты об этом? – Сид равнодушно вскинул ладонь, позволив мне увидеть, как серый свет сочится сквозь его полупрозрачные пальцы. – Просто одна из причин, по которой я больше не могу постоянно следовать за тобой. У меня осталось не так много времени, и, прежде чем я исчезну, я бы хотел всё же увидеть, как ты достигаешь цели путешествия.

– Исчезаешь?.. – Это испугало меня больше, чем недавний вид мёртвого тела. – Почему? Тоже из-за твари?

– Уборка номера!

В дверь, из-за которой донёсся чей-то требовательный голос, постучали. Мы не успели ответить, а в комнату уже заглянула измотанная грузная женщина лет пятидесяти; за ней замаячила в проходе тележка со швабрами, щётками и флаконами бытовой химии.

– Нет! – Я торопливо замахала на неё руками. – Пожалуйста, зайдите позже, мы…

Поздно.

Она посмотрела на меня, вскинув круглое лицо, затянутое сеточкой морщин – и лицо это обратилось бесстрастной восковой маской одновременно с тем, как белки и радужки, светлевшие меж некрашеных ресниц, заволокла чернота. Сид оказался рядом с одержимой мгновенно, но вместо женской шеи пальцы его сомкнулись на пустоте: та просто исчезла, растворившись в воздухе.

– А оно учится, – безэмоционально заметил сид, отталкивая тележку уборщицы от двери. Та отъехала в сторону, жалобно звякая колёсиками, открывая проход. – Уезжайте отсюда. Быстрее. Я за вами присмотрю.

Мы с Эшем, не сговариваясь, рванули на улицу.

Питер ждал у Французика, желтевшего капотом под дождливой моросью, и о чём-то говорил с Рок: та снова устроилась на переднем сиденье, открыв окно, и нервно грызла кончик сигареты. Появление уборщицы за беседой они, видимо, пропустили. Во всяком случае, в нашу сторону баньши посмотрела, лишь когда мы преодолели уже полпути до мобиля, – и вдруг выкрикнула:

– Сзади!

Я обернулась, увидела, как одержимая замахивается на меня невесть откуда взятой кочергой – и сид материализовался между нами как раз вовремя, чтобы удар, предназначенный мне, обрушился на его голову.

Кочерга саданула его в висок и, хотя сид был почти призраком, вполне ощутимо отшвырнула в сторону. Врезавшись в какой-то мобиль, истерично взвывший сигнализацией, он сполз на асфальт. Не кричал, не истекал кровью – и был жив, хотя любой человек на его месте наверняка был бы мёртв; лишь судорожно обхватил голову узкими ладонями, зарыв пальцы в серебряные волосы.