Маркуса рядом не было, но меня это не испугало. Я знала, что спит он гораздо меньше. И слышала, как он ходит за ширмой, что-то делает на кухне. Приподнявшись на постели, я огляделась, прижимая одеяло к груди. Искала какую-нибудь одежду, но смутно припоминала, что моя так и осталась на полу в ванной.

Однако на кровати оказалось простое, но элегантное платье и комплект нижнего белья. Не моего, совершенно нового, но подходящего размера. Я не знала, как на это реагировать: обрадоваться или смутиться. Решила, что для начала стоит просто одеться. У кровати нашлись еще и туфли.

Сюрпризы на этом не закончились. К тому, что в момент моего пробуждения Маркус что-то готовит на кухне, я уже привыкла, но в этот раз обнаружила, что кухонная стойка накрыта на двоих как столик в небольшом, но уютном ресторане: на светлых салфетках лежали столовые приборы, стояли тарелки, маленькая вазочка с цветами и два бокала для вина.

– Ты наконец проснулась, – заметил Маркус, поворачиваясь ко мне и ставя на стойку две тарелки с закусками. Он тоже обзавелся новой одеждой, которая выглядела куда аккуратнее, чем его обычный гардероб.

– Меня разбудила музыка, – призналась я, подходя ближе и обводя ошарашенным взглядом содержимое тарелок. – Что это?

– Ужин, – невозмутимо объяснил Маркус, ставя рядом с тарелками бутылку вина. – У нас с тобой все задом наперед: сначала совместные завтраки, потом секс и только теперь ужин. Прости, пришлось включить музыку, чтобы тебя разбудить. Иначе ты могла проспать до завтра, и все это пропало бы. Присаживайся.

Все еще не веря своим глазам, я осторожно влезла на высокий табурет. Пока я устраивалась, Маркус выложил на мою тарелку кусочки мяса в каком-то соусе и печеные овощи, потом положил то же самое и себе.

– Это ты все приготовил? – недоверчиво уточнила я, когда он сел напротив и потянулся к бутылке.

– За кого ты меня принимаешь?

– Ты говорил, что нет ничего невозможного для человека с двумя высшими образованиями, – с улыбкой напомнила я.

Маркус приглушенно рассмеялся, разливая вино по бокалам. А я попыталась вспомнить, слышала ли я когда-нибудь раньше его смех.

– Конечно, не нужно много ума, чтобы пожарить мясо, но в данном случае я предпочел сделать заказ в ресторане. Чудесно выглядишь, – добавил он, поднимая бокал. – За тебя, Нелл.

Я настороженно коснулась своим бокалом его, но пить не торопилась.

– Маркус, что все это значит?

– Ничего, просто ужин, – пожал он плечами. – Нам же надо когда-то есть.

– Но вино? И это платье…

– Почему бы нет? Твоя одежда испачкана в моей крови. А это вино мне посоветовали к основному блюду.

– Ты ведь даже не пьянеешь.

– Это не значит, что я не могу наслаждаться вкусом.

Я хотела возразить что-то еще и продолжить допрос, но Маркус остановил меня быстрым жестом.

– Пожалуйста, давай просто поужинаем. Пусть я это и не готовил, но все равно старался сделать тебе приятно.

– Это и настораживает, – пробормотала я, но за еду принялась, потому что действительно была очень голодна.

Нам о многом следовало поговорить. Обсудить то, что произошло. Продумать варианты решения новой проблемы. Может быть, даже прояснить статус отношений между нами… Но я не могла себя заставить. Это была приятная минута передышки. Почти свидание, о каком я всегда мечтала, но которого у меня не было ни с настоящим Маркусом, ни с этим. Мы говорили о вине, о еде и даже о моем платье, но не о насущных проблемах. Время от времени я ловила на себе задумчивый взгляд Маркуса, но он тут же опускал его в тарелку или отводил в сторону.

– Спасибо, это было… замечательно, – искренне поблагодарила я, когда наши тарелки опустели. – Не ожидала от тебя подобного.

– Что я могу сказать? В прошлой жизни я был романтиком, – едко прокомментировал он, но у меня его тон вызвал только еще одну улыбку.

– Но скажи, в чем подвох? – все же заставила себя спросить я. – Слишком все хорошо, а момент не располагает. Поэтому должен быть подвох.

Лицо Маркуса стало серьезным. Он отставил в сторону бокал и вздохнул.

– Антуан заходил, пока ты спала. Мы поговорили о перспективах Зверя. И сошлись на том, что меня нельзя отсюда выпускать. Нельзя оставлять в живых.

Внутри что-то оборвалось, но я не могу сказать, что удивилась. Я гнала эту мысль подальше все время, но в глубине души знала, что Антуан и Корпус решат так. И этот ужин… все поведение Маркуса было похоже на прощание. Словно он хотел оставить о себе хотя бы одно относительно светлое воспоминание.

Но я не могла это принять.

– Так нельзя, Маркус…

– А как можно, Нелл? – с вызовом спросил он. – Как? Оставить меня здесь? – Он обвел рукой комнату. – Я прожил здесь больше двух месяцев, приятного мало. И я знаю, что будет только хуже. Отпустить и всю жизнь водить за собой на веревочке? Тоже маловероятно, потому что не дает гарантии, что я не убью того, кто водит. Просто наплевать на все те жизни, которые я отниму? Или как?

– Я не знаю, – мой голос дрогнул то ли от сдерживаемых слез, то ли от злости и обиды. – Но я уверена, что такое решение нельзя принимать второпях. Надо подумать, надо придумать что-то. Должен быть способ. Я не верю, что его нет. Мы вообще не можем быть уверены, что все это правда…

– Это правда, Нелл, – уже мягче возразил он. – Все что говорил Берт… Об удовольствии от убийства – я это все уже познал. Когда убил Рантор, когда убил ту тварь в коридоре. И каори. – Он вздохнул, прикрывая глаза и сжимая кулаки. – Это было по-настоящему приятно. Приятнее, чем что-либо. Эти убийства на какое-то время приглушали злость. Ее я ощущаю постоянно. Она примешивается ко всем моим чувствам и эмоциям, и сдерживать ее с каждым разом все сложнее. Даже когда я впервые держал сына на руках, я злился. Даже когда… был с тобой. Все равно злился. Поначалу я думал, что злость – это реакция на лабораторию, потом на эту комнату и разлуку с Линой, потом на вынужденную работу с вами… Я ждал, что со временем все успокоится и изменится, но теперь понимаю, что этого не будет. Эта злость – не моя. Она его. Я думал, что главная моя проблема в том, что я не могу отделить себя от Маркуса Фроста. Но оказалось, что этот, второй, еще хуже. И моя проблема в том, что я не могу отделить себя от него.

Он замолчал, слез с табурета и вытащил из ящика кухонного стола папку. Нашел в ней распечатку и положил передо мной. Я не хотела смотреть, не хотела читать, но взгляд против воли зацепился за… мою фотографию. Только на ней я выглядела старше. Рядом была другая фотография, которую я уже видела раньше: тело, накрытое простыней, перепачканной в крови. Заголовок статьи гласил: «Последняя жертва Зверя».

– Мы поженились? – удивленно выдохнула я, пробегая глазами текст статьи.

– Да, и ты родила мне двоих детей.