Петэн подписал Основной закон государства, обнародовав в ноябре 1943 г. пункт политического завещания, согласно которому власть после смерти маршала возвращалась сенату и палате депутатов[402]. 3 декабря 1943 г. посол Германии в Париже А. фон Бец так охарактеризовал деятельность Петэна как лидера режима Виши: «Петэн не выполнил доверенной ему исторической миссии как во внутренней, так и во внешней политике. Его личность служила прикрытием для махинаций военной камарильи, интриганов и их англо-американских пособников. Он поставил страну на грань внешнего и внутреннего банкротства. Если деятельность некоторых членов правительства, боровшихся против подобного прискорбного положения вещей, была парализована, то это произошло по вине маршала и его безответственного окружения. События декабря 1940 г. (смещение и арест Лаваля. – А.Б.), подготовка к переходу французской колониальной империи на сторону англо-американцев, отпадение Северной Африки, где маршал и его окружение располагали сообщниками и оказывали им помощь; постоянная и решительная защита политических и военных руководителей империи, давно решившихся на измену; роспуск французской армии и затопление флота в Тулоне – за все эти события маршал несет историческую ответственность.

Он же саботировал политику, направленную на новый подъем Франции»[403].

20 апреля 1944 г. маршал был арестован и вывезен под конвоем СС в Германию. В этой связи вполне понятно, почему режим Виши вызвал во Франции столько дискуссий, несмотря на то, что он был признан в судебном порядке официально коллаборационистским, принимавшим участие в холокосте и других деяниях нацистов.

Французские ультраправые были готовы сотрудничать с нацистами только на условии восстановления за Францией статуса великой державы, пусть и ниже Германии, но ниже только на одну ступень. Однако Гитлеру такой исход дел на Западе был малоприятен. Впрочем, и вариант союза с Францией он не отвергал. Перед нападением на СССР режим репараций был ослаблен. Но была одна существенная проблема для, как называли это французские ультраправые, «национального возрождения» Франции – крупный бизнес и блокировавшееся с ним чиновничество из еще Третьей республики не были готовы на разворот Франции в сторону развития именно такого общества, какое сложилось в Германии и Италии на то время. Но происходило это не из-за жесткой неприязни двухсот олигархических семейств к нацистам, хотя они оставались, в их понимании, грубыми и примитивными бошами, нет, причина крылась в другом.

В феврале 1941 г. под нажимом вице-президента адмирала Дарлана легитимацию во Франции получил «Легион ветеранов», военизированная организация, родственная довоенному «Боевому кресту», и насчитывавшая 900 000 участников (в основном ветеранов двух франко-германских войн). Но одной из центральных целей этой организации было ограничение деятельности трастов и борьба с произволом чиновников – те и другие, по мнению легионеров, подавляли малый бизнес в стране, который был социальным базисом для ультраправых. Но при этом легионеры объявили о своей безоговорочной поддержке маршала Петэна. Однако главной фигурой для Легиона фактически оставался адмирал Дарлан, который пытался создать на базе этой организации что-то вроде подпольной армии.

Было бы ошибочно понимать, как это принято в популярной литературе, что оккупированная зона стала частью рейха, а власть Виши ограничивалась неоккупированной зоной. Официально от Франции в пользу Германии не были отторгнуты какие-либо территории, хотя Гитлер предъявлял претензии на Эльзас, который населяли 250 000 немцев (по официальной французской довоенной статистике). Проведенная в Эльзасе и Лотарингии мобилизация немцев осуществлялась местной пронемецкой администрацией в сообществе с германскими военными, вопреки международному праву (большинство эльзасцев и жителей Лотарингии не являлись гражданами Германии, хотя официально в рейхе и считались немцами).

В северных департаментах работали представители режима Петэна. Например, существовал подчиненный правительству Комитет развития региона Парижа, через который осуществлялось финансирование общественных работ в указанной части страны. Продолжал работать Департамент Сены и Парижа, который выполнял решения Виши[404]. В 1941 г. режим Виши провел административную реформу, охватившую всю Францию в границах 1939 г.[405] Правда, было признано, что управлять северными департаментами было технически сложно в условиях оккупации. Но факт остается, юрисдикция французского правительства (сформированного в результате решений Парламента в июле 1940 г.) в оккупационной зоне сохранялась, хоть и ограничивалась в некоторых аспектах.

До конца октября 1940 г. между Францией и Германией имело место перемирие. Немецкая сторона не предпринимала инициативных шагов по изменению ситуации в пользу заключения мира, пока Гитлер сам не изъявил желание встретиться с Петэном в Монтуаре на обратном пути из Испании, где у лидера нацистов прошли безрезультативные переговоры с Франко (каудильо отказался от вступления в войну). В Монтуаре Гитлер склонял Петэна на военный союз с Германией. Но маршал уже заранее решил, что Франция на такой шаг не пойдет. Перед переговорами в Монтуаре Гитлер получил заверения П. Лаваля (главы правительства режима Виши), что Франция встанет на сторону Германии. Правда, некоторые французские историки считают, что Петэн планировал обратное. Официальным поводом сказать Гитлеру «нет» стал вопрос с защитой французских колоний в Африке, от обязательств на этот счет Гитлер однозначно отказался, что можно было предвидеть.

С Монтуара начинается конфликт Петэна с Лавалем, который приведет к отставке последнего и аресту в декабре 1940 г. Не все просто было с Дарланом, который гарантировал нацистам в Северной Африке снабжение их группировки в Ливии из Туниса, что и будет выполнено. Но остается открытым вопрос, почему Гитлер отказал Петэну в гарантиях защиты французских колоний в Африке, что было неплохим поводом для развертывания войск в богатом нефтью Алжире? К тому же восточный фланг Оси в Африке обеспечивали вооруженные силы Италии. Причина неуверенности Гитлера в способности вермахта противостоять Англии в Африке была достаточно проста – 4 октября 1940 г. Муссолини отказался поддержать план Геринга, предусматривавший масштабное наступление сил Оси в Средиземноморье, поэтому Гитлеру потребовался Франко, как союзник, а также режим Виши, как другой, вспомогательный, союзник, с чем охотно соглашался П. Лаваль.

Однако П. Лаваль занял достаточно неприятную для Гитлера позицию на переговорах между ним и первым 22 октября 1940 г., эта встреча была организована, к удивлению П. Лаваля, послом Германии во Франции Абецем. П. Лаваль заявил Гитлеру, что французы готовы в перспективе восстать против рейха, как это было уже в прошлом (имелись в виду события 1871 г.). Франция, по мнению П. Лаваля, неоднократно получала поражения от Германии, но всегда находила в себе силы «выпороть» немцев. Но должно ли так продолжаться, вопрошал П. Лаваль. Гитлер, выслушав П. Лаваля внимательно и в целом согласившись с его доводами в пользу долгосрочного союза Германии и Франции, все-таки попросил встречи с А. Петэном, поскольку последний имел действительно прочную позицию во Франции. П. Лаваль отправился с докладом о результатах предварительных переговоров в правительство, для которого переговоры П.