полна сил и энергии. Груз, который я носила на душе, становился легче, как будто таял с каждым днём.

В городе я оставила свою пустую, бессмысленную жизнь и разбитые отношения. Когда я ехала сюда, то в глубине души надеялась, что немного развеюсь, а когда вернусь в город, то смогу всё исправить, и, возможно, верну мужчину, которого сильно любила.

Но здесь всё отошло на задний план, я думала об этом, как о чём-то давно минувшем, и с каждым днём моя душа всё больше освобождалась от тех былых проблем.

«Будь, что будет. Если бы я сейчас была там, это ничего бы не изменило. Наоборот, я, скорее всего, сошла бы с ума от самокопания. Нужно считать это отпуском от земных проблем. Здесь легко, сказочно, красиво», – так думала я каждый раз перед сном, глядя в маленькое оконце на звёзды в чёрном небе, после чего крепко засыпала.

* * *

Я общалась преимущественно с Марьяной, которая учила меня готовить еду на очаге, ухаживать за скотом, соблюдать здешний распорядок жизни. Мы обошли с ней всю Общину и ежедневно ходили на капище. Марьяна рассказывала мне о богах, которым поклонялись люди, живущие в Общине, а также о духах, которые живут повсюду: в лесу, в реках и озёрах, в доме.

У Всемиры было большое хозяйство: свиньи, козы, куры и корова. Я с большим удовольствием заходила в тёплый хлев, где пахло сеном и навозом. Животные слушали мой голос, клали головы на мою тёплую ладонь, смотрели умными глазами. Я кормила их, чистила стойла, относила навоз на задворки. Марьяна удивлялась моему трудолюбию и говорила, что я работаю так, как будто родилась и выросла здесь, в Общине, а не в городе, где лишь дома и машины.

Чёрный пёс Всемиры, у которого, как выяснилось, даже имени не было, особенно уважал меня. У нас с ним сложились душевные отношения. Он ходил за мной по двору по пятам. Если мы с Марьяной отправлялись в лес за дровами, он тоже шёл и лаял на прохожих, охраняя нас. Я обнимала его перед тем, как уйти в дом. А с утра первым делом выходила с полной миской еды для него.

* * *

Как-то в лесу мы с Марьяной встретили толпу молодых парней-лесорубов, возвращающихся из леса в Общину с повозками дров. Среди них был и мой знакомый Добромир – улыбчивый парень с добрым взглядом.

С Добромиром мы познакомились, когда я добиралась из соседней деревни Агеево до Общины. Деревенский мужик высадил меня из саней посреди леса, сказав, что дальше ему ехать нельзя. Поэтому мне пришлось идти пешком по лесу. Добромир тогда появился между деревьями, как прекрасный принц на коне, усадил меня, замерзшую и уставшую, рядом с собой и довёз до дома тёти Всемиры.

Сейчас я сразу узнала его, улыбнулась и помахала рукой. Он подошёл к нам и помог уложить дрова в сани. Марьяна села править, а мы не спеша пошли за санями.

– Что же ты не попросила меня помочь, Ассира? – спросил Добромир, заглядывая мне в глаза.

– А откуда ты знаешь, что я Ассира? – удивлённо спросила я.

– Так все уже знают. Вся Община судачит о том, что дочь Всемилы вернулась в родные земли.

Я помолчала, не зная, что сказать ему на это. Потом махнула рукой на сани:

– С дровами мы с Марьяной и сами управились, ничего сложного. Но спасибо тебе за доброту! – ответила я.

– Надолго ты к нам пришла? – Добромир внимательно смотрел на меня, и мне льстило его внимание.

– Пока не знаю, – я повернулась к нему, улыбнулась и стряхнула снег с его меховой шапки. Он вздрогнул, отшатнулся в сторону, как будто испугался меня.

На щеке у него был большой шрам, тогда, в лесу, я даже содрогнулась от его вида, но сейчас он меня уже не пугал. Я видела лишь то, что глаза у парня голубые-голубые, как летнее небо. Он смотрел на меня серьёзно и внимательно. Я вспомнила, как добр он был ко мне в пути, и мне захотелось как-то отблагодарить его.

– Приходи завтра после полудня к капищу. У меня есть для тебя подарок, – сказала я ему и побежала догонять сани Марьяны.

* * *

На следующий день я прибежала к капищу и остановилась, запыхавшись, напротив Добромира. Видно было, что он уже давно ждет меня здесь. Отдышавшись, я заправила растрепавшиеся волосы под шерстяной платок.

– Ну, что смотришь, пошли скорее, – я взяла его за руку и повела в сторону леса.

– Кто же дарит подарки в лесу?

– У вас, может быть, никто. Но я не местная. А значит, у меня всё по-другому. Тем более, уверена, что ты ни за что не догадаешься, что именно я хочу тебе подарить.

Я усадила Добромира на поваленное дерево и приказала ему не шевелиться. Потом достала из-под пальто сложенный вдвое лист бумаги и несколько кусочков угля. Добромир непонимающе смотрел на меня, но не говорил ни слова. Я села напротив него на пень, подложила под листок небольшую дощечку, которую принесла с собой и принялась рисовать.

– Ты колдунья, Ассира? Ты так колдуешь что ли? – его глаза округлились, казалось, он даже испугался.

– Нет, что ты, Мир! Сиди смирно, обещаю, что с тобой ничего не случится, – засмеялась я, – нет в мире более далёкого от колдовства человека, чем я!

Через двадцать минут он подошёл ко мне и заглянул через плечо: с эскиза прямо и решительно смотрел молодой, мужественный мужчина. Цвет его глаз я не могла передать с помощью угля, но черты лица и даже шрам на правой щеке – всё это нарисовала.

– Это ты только что нарисовала? – на лице Добромира было неподдельное изумление. – Сама? Вот этим углем?

Я кивнула в ответ. Видно было, что он более чем доволен собой на портрете. В жизни он был ещё слишком молод, но я знала, что вскоре он станет именно таким – сильным, уверенным мужчиной с открытым, смелым взглядом.

Внезапно Добромир подхватил меня на руки – легко, как пушинку, и закружил по поляне. Я закричала от неожиданности, а потом засмеялась, положив руки ему на плечи. Он резко остановился и внимательно посмотрел на меня.

Показалось, что ещё немного и он меня поцелует. Не стану скрывать, я чувствовала, что он относится ко мне по-особенному. Мне льстило это, но я не могла давать этому молодому парню пустые надежды, ведь я даже не знала, сколько ещё я пробуду в Общине. Я опустила голову, а потом