Когда они вернулись на наву, недосчитались двоих харасанцев, вызвавшихся участвовать в спасательной операции. Эти потери еще больше разозлили Андрея. Если бы не упрямство Луки, новые вои Андрея остались бы живы. Воеводу оправдывало только то, что никто из своих не погиб, хоть и получили они несколько ран, в том числе сам Лука. Воеводу зацепили, порезав стегно копьем.

Греческих купцов несколько: два брата Коста и Димитри Манкропуло и Константин Критопулло. Братья владельцы панфилы, а Константин владелец груза, той самой галеаццы, которая вошла в устье реки перед княжеской навой. За гигантскую баржу-галеру Костя не переживал, она зафрахтована, а патрон галеаццы остался на берегу с пробитым черепом.

– Господин, помоги отбить панфилу! – с ходу стали ныть братья.

– Господин, и мне помоги! – вторил им Критопулло.

Ванька-толмач едва успевал переводить просьбы греков. Андрею вовсе не улыбалось рисковать своими людьми ради чужого имущества.

– Нет! – он категорически отказался помогать бедолагам.

– Позволь хотя бы охотников кликнуть? – не унимались греки.

– Пусть попробуют, – шепнул на ухо князю воевода.

– Ладно, если кто желает помочь грекам – я не против, – разрешил Андрей.

– Даю два перпера, каждому! – громко выкрикнул Коста.

Лука Фомич внимательно следил за дворней, но к их счастью, никто не соблазнился серебром грека.

– Сколько греков спасли? – спросил Андрей воеводу, когда расстроенные греки спустились в трюм навы.

– Три дюжины и еще один, – ответил Лука и с таинственным видом зашептал: – Ты послушай только, что Кузьма вызнал…

– Чего он мог вызнать, – недовольно проворчал Андрей, предчувствуя недоброе.

– Кузьма! – окликнул новгородца воевода.

– Басурмане по наши души пришли, – совсем тихо зашептал Кузьма в ухо государю.

– Точно? – встрепенулся князь.

– Ну не совсем по наши… по души Ерошки с боярином, чтоб им пусто было!

– А зачем османам душа Ерошки?

– А я знаю? – скривился Кузьма.

– Это точно? – решил уточнить Андрей.

– Пятерых запытал. Все в голос твердили, что атаман велел убить двух монахов на наве, а чтоб не перепутать, велел лишить всех живота. – Ответ Кузьмы почему-то не удивил Андрея.

– Атаман где?

– А я знаю?

– Да что ты заладил – а я знаю? Спросить не можешь? – вспылил Андрей.

– Жорж! Вели тащить бусорманина, – обратился Кузьма к Шателену, стоявшему неподалеку. – Да смотри, тащите, который и сам бы исдох.

Баннерет, на удивление, подчинился новгородцу, видимо, рыцарь решил пройти курсы повышения квалификации. Кузьма многому может научить…

– С полоном что? – вновь напомнил о себе Лука.

– Да черт его знает, – развел руками Андрей.

– Может, поменяем? – предложил Лука.

– Думаешь, согласятся? – засомневался князь.

– Попытка – не пытка, – пожал плечами Лука Фомич.

– Попробуй, – разрешил Андрей, отправляясь досыпать.

Только князь уснул, как грохот выстрелов прервал его сон. Андрей спал не снимая брони, потому быстро выскочил на палубу.

– Бусормане, – кратко сообщил воевода причину выстрелов.

– Не видно не зги, – Андрей всматривался в густой туман, но ничего не видел.

– Слушай, – Лука предупреждающе поднял руку. – Пали!

На носу навы рявкнуло орудие, выплевывая каменное ядро. Над рекой раздались яростные крики, шум усилился.

Вдруг наву прилично тряхнуло.

– Басурмане! – раздался тревожный крик с противоположного борта.

– Пищали! – Лука снова дал отмашку.

Турки не ожидали такого приема, Андрей не представлял, каким местом они думали, начиная ночную атаку в густом тумане.

Турок побили быстро, даже до рукопашной дело не дошло. Жалко только, что турецкий кораблик потопил один из захваченных у пиратов баркасов, зато сам фрегат[66]достался им в качестве приза.

Остаток ночи Андрей не сомкнул глаз, всматриваясь в туман, пытаясь в густых клубах углядеть османские лодки.

– С рассветом греков в баркасы посадим, а сами часика через два двинем, – решил Андрей.

– Басурманинов за борт? – вновь вернулся к теме полона Лука.

Андрей поморщился. Обменять пленников, как задумал воевода поначалу, не получится. Брать с собой – дураков нет. Они плывут в турецкие владения. Остается только одно…

– Кончай их, – решение далось Андрею без труда и моральных мук.

– Сделаем, – буднично ответил воевода, направляясь к открытому люку трюма.

Рано утром греков отправили на сандалах, так правильно назывались рыбацкие баркасы, отбитые у осман. Греки уже не причитали, им дали шанс вернуть свои товары и корабли. Столица недалеко, прибрежные воды патрулируют императорские галеры, и если повезет, то императорский флот успеет на помощь.

Сандалы же греки обещались передать Фоме и Ждану, чьим представителем грекам представился воевода. Рожа у Луки – совсем не купецкая, выглядел новгородец совсем по-разбойничьи, даже в дорогих одеждах, которые он напялил на себя, чтобы показать грекам грамотку.

«Фома, житель России, поручает сэру Луке, по прозвищу Вострая сабля, вести его дела, в том числе с жителем Кафы Савелием».

У Андрея заготовлено много таких филькиных грамот на имя Вострого кнута, Ерошки и Кузьмы. На всякий случай, и вот – пригодилось.

С греков взяли расписки, что они обязуются передать сандалы в целости и сохранности. Небольшие суда не требовали фиксации права собственности у нотариуса – проблем меньше.

– Может, рискнем, пошукаем кораблики? – предложил Кузьма воеводе, провожающему взглядом уходящие в туман сандалы.

– Что ты там оставил? – воевода, в последний раз бросив взгляд на лодки, повернулся к товарищу.

– Мало ли… сухари там, али еще что найдем.

– А если басурмане шум поднимут, али заблудишься в тумане?

– Где тут плутать? Я приметил, где стоят корабли.

– А османы? – все еще сомневался Лука Фомич.

– С кистенем мы корабль возьмем, – ответил Кузьма.