— Ой, да ладно тебе. Я все равно с тобой связан в этом проклятом на всю голову ушибленном мире. Так что, не парься, я ничего криминального с этой штукой не сделаю, просто хочу проверить, нахрена она вообще здесь находится, потому что пока, само ее существование в этом мире — иррационально.

— Согласился, — кивнул я, продолжая пристально на него смотреть.

— Поди, очередное колечко решил урвать, ну ты не переживай, я пригляжу, чтобы он не вытащил ничего из пещеры ценного. — Он подбросил в руках кристалл, который все еще был обычным и неживым, словно кусок льда. Никакого мерцания я вокруг него не видел, значит, этот камень был не активирован.

— Петя, тебе к восьми нужно подходить к воротам поместья Щедровых, — я сказал это так ласково, что у оборотня вытянулось лицо.

— Ненавижу, когда ты включаешь императора, — пожаловался он, скорчив гримасу. — Вообще понять не могу, как ты это делаешь.

— У меня были отличные учителя, Александр Данилыч Меншиков, например, — ответил я вкрадчиво.

— Что-то не нравится мне, как ты это говоришь, — Петр почесал макушку. — У меня просто потребность возникает спросить, что с ним стало в итоге, потому как у меня в окружении подобных перцев не было.

— Спроси, — я равнодушно пожал плечами и повернулся к камину, глядя на огонь.

— Спрашиваю. Что с этим твоим гениальным учителем стало?

— Он умер, — я повернулся к нему. — В ссылке, в Сибири, куда со всей фамилией отправился. А перед этим все его имущество, включая одежду и драгоценности его жены и дочерей, я конфисковал.

— Знаешь, для этого мира будет лучше, если Романовых никогда не выберут наследовать престол, — с чувством произнес оборотень.

— Ну, как сказать, мне вот иной раз кажется, что этой империи не хватает репрессий. Кланы распустились, творят, что хотят, — я зло ударил кулаком по каминной полке. — Иди, собирайся уже, скоро выходить.

— Раскомандовался, я знаю, куда мне идти и зачем, и не надо меня лишний раз туда посылать, — проворчал Петр. — Когда ты не в духе, с тобой просто невозможно разговаривать, того и гляди яда в чай плеснешь.

— Интересные я у тебя ассоциации вызываю, — я повернулся к нему боком. — Кристалл оставь. В библиотеке от него точно пользы не будет. Мерцать там некому, а как фонарь он не работает.

— Я же говорю, совершенно невозможно разговаривать, — фыркнул оборотень, демонстративно положив кристалл в коробочку, шлепнув ее на полку, и пошел к двери, насвистывая какую-то назойливую мелодию.

Я же снова уставился на огонь. Вот уже три дня я слонялся по дому, не знаю, чем себя занять. Дед Петр Алексеевич был обеспокоен чем-то, когда сюда примчался. Я мог признаться самому себе, что его беспокойство постепенно передалось мне. Словно какая-то угроза повисла в воздухе. И вот уже три дня никаких новостей ни от него, ни от Наташи, ни от родителей. Словно меня здесь заперли и забыли о моем существовании. Тяжело быть бесправным подростком клана, хоть и теоретически наследником, когда с тобой никоем образом не считались. То ли оберегали, то ли решили, что еще не дорос. В новостях тоже было тихо, даже о смерти наследников престола не было сказано ни единого словечка. Все соблюдали полную тишину, погружая осведомленных еще в большую неизвестность происходящего.

И только Иван Сусанин постоянно бродил по дому, ставя все новые и новые витки защиты. Он только этим и занимался, а в перерывах мы все вместе готовили еду. Так как никого из прислуги все еще не было, мы тихо и спокойно превращали небольшим мужским коллективом дом в свинарник, удивляясь при этом, как всего лишь три человека и пантера могут производить столько мусора. Питались мы исключительно бутербродами с колбасой и мясом, которых было в избытке. Никто на себя роль повара и ответственного за порядок брать не стал, поэтому мы сошлись единогласно на том, что нам и так не плохо. А запасных носков у нас было много, потому что мы с Волковым так до конца не разобрались какие именно бытовые заклинания были наложены на дом, а что из всего этого делали слуги. Инструкцию почему-то нам никто не оставил.

Вечерами же Сусанин изучал какие-то книги, не переставая хмуриться при этом, делал какие-то выписки, но ничего мне не объяснял! Да он вообще практически не разговаривал со мной.

И вот тогда мы с Петром и решили попробовать разобраться в том, что происходит, самостоятельно. То есть, общая картина была нам ясна, не слишком понятно было только навязчивое желание подручных иномирного мага втянуть в свои игрища клан Романовых. Вроде бы, мы не самые сильные, да и не так чтобы богатые. Уж во всяком случае, есть и покруче нас, и по знатности, да и по влиянию на Годунова.

Мой взгляд упал на кристалл. Что в нем такого особенного? Взяв его в руки, я принялся вглядываться в изломанные линии, которые рисовали внутри него блики огня. Я смотрел в него так долго, что в итоге перед глазами картинка поплыла. Я моргнул, и вдруг перед моим взглядом возникла почти такая же комната. Возле камина стоял рослый блондин и яростно швырял в огонь камина какие-то бумаги. Внезапно, словно почувствовав мой взгляд, он резко обернулся, и я отпрянул, не в состоянии разорвать зрительный контакт, возникший между нами. Вокруг его головы образовалось мерцание, словно воздух исказился, отражая перспективу, а я все никак не мог оторвать взгляд от... себя самого.

Удивление на лице моего двойника, а в том, что это был именно мой двойник сомневаться уже не приходилось, постепенно сменила гримаса яростного торжества. Он поднял руку, изобразив пальцами пистолет.

— Бух, — я не слышал, как он это сказал, но сумел прочесть по губам. После этого, он подул на пальцы, словно разгоняя дым, и злорадно улыбнулся.

— Черт бы тебя подрал, — я сумел вырваться из этого морока и сделать то единственное, что мог сделать, я швырнул проклятый кристалл в огонь.

Кристалл практически сразу потемнел и начал трескаться. Я тряс головой, пытаясь отогнать видение, но тут в комнате погас свет, а где-то в глубине дома раздался рев Сони. Даже не думая о том, что мне могла угрожать опасность, я выхватил кинжал и выскочил из комнаты, чтобы узнать, что происходит.