– Брось, Витя! При чем здесь ты?

– При том же, что и Волошин. Может, он тоже попал за решетку не из-за наследственности, а по стечению обстоятельств.

– Ну а с матерью как? – не сдавался Михаил Юрьевич. – Что, скажешь, и ее склонность к алкоголизму не наследственная?

– Хорошо, допустим – наследственная, – рассердился Сальников. – Но разве из этого следует, что она обязательно передается? По-твоему, и все последующие поколения – изгои? Это несправедливо, Миша!

С аргументами друга трудно, пожалуй, спорить, однако душой Михаил Юрьевич их не принимал и злился, что не может доказать свою правоту.

– Нет! Не согласен! – возразил он. – Не могу столь безответственно относиться к продолжению своего древнего рода. Можешь, Витя, считать как угодно, но я не допущу, чтобы мои внуки имели дурную наследственность!

– Ладно, что с тобой спорить – снобизм у тебя в крови, – пожал плечами Сальников. – Оставайся при своем мнении! Что касается меня – люблю даже твои слабости, Миша, благо их не так много.

Однако его добрая душа не терпела несправедливости; помолчав, он не выдержал:

– И все же ты поступаешь слишком жестоко по отношению к Даше и к своему сыну. Почему, спрашивается, она должна отвечать за недостатки своих родителей? А Петя? Будет ли он когда-нибудь счастлив, если любит ее по-настоящему?

Вернувшись домой после занятий в институте, Петр здорово удивился: надо же, его встречают в прихожей и отец и мать… Светлана Ивановна иногда в это время бывала дома, но Михаил Юрьевич днем не заезжал даже пообедать.

– Удивлен, что мы оба тебя поджидаем? – без обиняков спросил отец, отвечая на вопросительный взгляд Петра. – Я нарочно приехал, чтобы вместе с тобой и мамой обсудить серьезную проблему.

– Ты обедал сегодня, сын? – заботливо добавила Светлана Ивановна. – Если нет, сначала покормлю.

– Я не голоден, спасибо, поел в институте… Какая проблема, что понадобился семейный совет? Интересно…

– Пойдем в гостиную! – позвал Михаил Юрьевич. Сейчас все узнаешь!

Здесь стоял гарнитур красного дерева, удобная мягкая мебель. Хозяин уселся в глубокое кресло, Светлана Ивановна и Петр – рядышком на диване.

– Ну что ж, Петя! Очень жаль, что о твоем решении жениться мы узнаем не от тебя, – с упреком взглянув на сына, начал он после небольшой паузы. – Но не это главное! Важно, чтобы ты не сделал непоправимой ошибки!

– Обидно, конечно, что для тебя советы товарища ценнее, чем самых близких людей, – со слезами на глазах не выдержала его мать. – Неужели ты думаешь, что кому-то дороже нас?

– Да что вы, в самом деле… переполошились? – спокойно отвечал им Петр. – Ничего ведь еще не решено. Ну подумаешь, поделился с Киром, а он, трепло, успел всем раззвонить!

– Нет уж! Ты не прав! – горячась, заявила сыну Светлана Ивановна. – Если и вправду вы с Дашей такое задумали – первыми должны были узнать мы с отцом!

– Ладно, будет вам препираться! – вмешался Михаил Юрьевич. – Может, ты все-таки объяснишь нам, Петя, чем вызвана такая спешка? Почему, – он жестко взглянул на сына, требуя честного и прямого ответа, – нельзя подождать до окончания института?

Выпрямился в кресле и, нахмурив брови, сурово продолжал:

– Ты ведь не избалованный маменькин сынок, считающий нормальным жить за счет родителей, и не альфонс. Тогда объясни нам: как думаешь содержать семью, если сейчас женишься?

– Ты, Мишенька, уж слишком много задал вопросов, – остановила мужа Светлана Ивановна. – Пусть сын сначала ответит на первый – самый главный!

«Ну и безответственный болтун Слепнев! Здорово меня подвел, – огорчился Петр, видя как взволнованы отец и мать. – Не дал мне постепенно их подготовить!»

– Успокойтесь, отвечу на все! – Надо брать инициативу в свои руки. – И, пожалуйста, не обижайтесь! Собирался уже, просто не успел с вами поговорить. Меня Кир опередил. Жалею, что с ним поделился.

Как бы покороче, потолковее донести до них то, что у него на душе?

– Вот что, родители… Мне трудно… передать словами то, что происходит со мной и с Дашей. Мы слишком сильно любим друг друга, чтобы так долго ждать. Поэтому, – он потупил глаза, – нужно узаконить наши отношения. – Иначе неловко… перед всеми, да и сами, наверное, перестанем уважать друг друга. – Смутился, снова сделал паузу. – Мы ни у кого не собираемся сидеть на шее. Пока не сможем зарабатывать, будем жить раздельно. Но встречаться должны на законном основании. Этого требуют и родители Даши.

– Вот даже как – «требуют»! – взорвался Михаил Юрьевич. – А кто они такие, чтобы требовать? Бывший уголовник и алкоголичка! Ты хоть знаешь об этом?

– И это тебе Кирилл доложил? А ты ему поверил? – тоже возвысил голос Петр. – Нехорошо, папа, не разобравшись так говорить о людях!

– Ты… меня учить вздумал? Неужели, если бы не знал, сказал бы? – гневно оборвал его отец. – Своими глазами читал медицинские и судебные справки!

– Веришь бумажкам? А я сам с этими людьми знаком. Они хорошие люди! – восстал Петр. – Сначала узнай получше, а потом суди!

Видя, что никто не хочет уступить, перепуганная Светлана Ивановна попыталась погасить назревавший конфликт:

– Да возьмите же себя в руки! Неужели нельзя говорить спокойно? Прошу вас, не ссорьтесь!

– Нет уж, дорогая! – твердо заявил Михаил Юрьевич. – Не буду я спокойно наблюдать, как наш сын губит свою жизнь. Если ему не хватает чувства фамильной гордости и любви к своим предкам, то у меня того и другого достаточно. Не позволю нашу честь!

Однако и чести и гордости у Петра, видно, было в избытке, – не вымолвив больше ни слова, он встал и ушел к себе в комнату.

На занятия в институт Петр приехал в скверном настроении. После тяжелого разговора с родителями он плохо спал, все обдумывал сложившуюся ситуацию. Никогда раньше у него не было с ними разногласий. Но на этот раз, как ни старался посмотреть на все глазами отца и матери, – не признавал их правоту.

Кирилл появился только после первой пары лекций.

– Что такой угрюмый? – как ни в чем не бывало обратился он к Петру, заметив, что тот бросает на него косые взгляды. – Недоволен, что я опоздал? Но под утро случилось самое интересное. – И самодовольно ухмыльнулся. – Расскажу – помрешь со смеху! – Да уж! Ты рассказчик что надо! – гневно бросил ему Петр. – У тебя иногда просто словесный понос!

– А что я такого сказал? Никак ты на меня злишься?

– Мало того, что натрепался отцу, будто я собираюсь жениться! – обрушился на него Петр. – Вдобавок еще поспешил сообщить про Дашиных родителей!

«Никак предки задали ему жару! Видок у него неважнецкий».

– Неужели проговорился? Прости меня, Петя! Но я ведь упомянул только в том плане, что ее родители – люди бедные, и вам с Дашей на первых порах будет нелегко.