– Ты не пытался заняться со мной любовью, Лукас. Ты пытался пустить пыль в глаза, а это гадко. – Одри хотела пройти мимо него, но он схватил ее за руку.

– Что за чертовщина с тобой творится? – заорал он. – Вернувшись из Техаса, ты ведешь себя как последняя стерва!

Одри ахнула.

– Да ты что, черт возьми, себе позволяешь, а?

– Ну уж нет! – Лукас тряхнул головой. – Ты мне тут звезду из себя не строй! Это я тебя сделал!

– Лукас, – произнесла Одри, скидывая его руку со своей, – просто оставь меня в покое, понял? – Она протиснулась мимо него, пробралась между декорациями, споткнулась о кабель, но все же дошла до светлого участка, где ждали остальные члены команды. Одри не остановилась, пока не добралась до комнаты отдыха, походившей частично на биржевую контору, частично на бар.

Она вошла, улыбаясь всем собравшимся, умудряясь отвечать тем, кто говорил, что она сегодня потрясла всех. Одри выпила крепкого джина с тоником, чувствуя, как он прожигает ее насквозь, до самых пяток.

Впрочем, смятение от этого не улеглось. В комнате собрался обычный состав вечеринок – оркестранты и их поклонницы; администраторы и их поклонницы; люди, получившие шанс познакомиться с ней, и их поклонницы; дюжина, а то и больше человек, имеющих к ней какое-то отношение, – они появлялись после каждого шоу; и люди, которых она никогда в жизни не видела. Потягивая второй джин с тоником, Одри всматривалась поверх голов, пытаясь найти Джека. И нигде его не видела.

Тут к ней подошли фанаты, и у Одри больше не было возможности искать его; ей даже дышать стало некогда.

И только через полчаса, едва вырвавшись из цепких лапок некоей Сэнди Уинн, объявившей себя самой ярой поклонницей Одри и тут же доказавшей, что она и в самом деле неистово фанатична, потому что стала просить звезду подписать ей кучу рубашек, шляп и холщовых мешков, Одри сумела ускользнуть от всех и взять третий (такого еще не случалось!) джин с тоником.

Держа стакан с напитком в руке, она отошла в сторону от толпы, встала под большим вентилятором, прислонилась к колонне, подальше от света и людей, и подняла лицо к вентилятору. В Нэшвилле было очень жарко.

От прикосновения к руке Одри вздрогнула и едва не выронила стакан. Она быстро оглянулась вокруг и только потом повернулась к Джеку, взявшему ее за запястье и потянувшему в темноту за большой колонной.

– Где ты был? – простонала Одри.

Джек обнял ее и прижался губами к нежной шее.

– Прямо здесь, – пробормотал он, продолжая целовать ее так пылко, словно они не виделись несколько дней, а не часов.

От возбуждения пульс Одри лихорадочно заколотился. Она прервала поцелуй и украдкой посмотрела направо.

– Нас могут увидеть…

– Ты уже сказала ему?

– Нет, – ответила Одри, глядя на темные волосы, выбивающиеся из выреза его рубашки. – У меня и секунды на себя не было. Но я скажу. Скоро. – Мысль о том, что нужно будет поговорить с Лукасом, тяжело давила на сознание. Одри внезапно обхватила Джека за шею и крепко прижалась к нему. – Я уже скучаю по тебе.

– Я тоже, милая. – Теребя ее сосок, он снова поцеловал Одри. Ее тело мгновенно откликнулось, груди налились и потяжелели. Она уже всерьез начала подумывать о коротком тайном сексе, как Джек отступил в сторону и улыбнулся своей чувственной улыбкой, ясно говорившей, что он знает, как действуют на Одри его прикосновения.

– Все остальное позже, – произнес он. – Много, много всего – но позже. А сейчас, я думаю, тебе лучше вернуться к собравшимся. – Он высвободил пальцы и исчез в тени, оставив Одри в тоске и беспокойстве.

Беспокойство усилилось, когда, выйдя из-за колонны, Одри заметила на другом конце комнаты Лукаса, смотревшего на нее в упор.

Лукас понимал, что теряет ее, – он знал Одри так же хорошо, как самого себя, и не сомневался, что в Редхилле что-то произошло. Что-то, изменившее ее.

Будь прокляты эти Лару! Они – настоящая «белая шваль», и, что еще хуже, все тупые. Один Бог знает, что там приключилось, но у Лукаса было подозрение, что здесь не обошлось без этого гребаного телохранителя, которого он же сам и нанял. Нужно, чтобы адвокат Одри посмотрел его контракт и посоветовал, как избавиться от этого подонка.

Но прежде всего необходимо поговорить с Одри. Пока Джек Прайс не больше, чем назойливая мошка; если Одри не справится со своим унынием, или депрессией, или черт его знает, что там у нее такое, то у него, у Лукаса, возникнут куда большие проблемы, чем этот телохранитель.

Джек не собирался садиться в автобус и спать в похожей на гроб койке, зная, что по другую сторону двери Одри спит с Боннером. Поэтому он отправил туда Теда.

– Ей это не понравится, старик. Она любит, чтобы с ними был ты.

– Переживет, – ответил Джек, бросив Теду его сумку. – Увидимся утром.

Нахмурившись, Тед пошел в автобус Одри, а Джек присоединился к музыкантам. Однако парни все еще праздновали, и Джек пожалел, что у него нет самолета. Он бы сейчас с удовольствием полетал – только небо и он, наедине со своими мыслями.

До сих пор Джеку не доводилось думать о своей жизни столько, сколько за последние пару недель. Как, черт возьми, он вообще попал в эту невероятную неразбериху? Почему после Дженет Ритчи первой женщиной, в которую он должен был влюбиться, оказалась Одри Лару?

Джек не знал, когда ему отказали мозги, и теперь ни чего не мог изменить, даже если бы и захотел. Он действительно любил ее, и так сильно, что это пугало.

* * *

Измученная и слегка пьяная Одри рухнула на постель в автобусе и сморщила носик – от простыней воняло.

– Кто-нибудь вообще стирает здесь белье? – недовольно спросила она.

– Как только мы приедем в Мемфис, я позабочусь об этом, крошка, – пообещал Лукас и погладил ее по спине. – Хочешь, чтобы я помассировал тебе спинку?

Он знал, что спина у Одри всегда болит после двух часов энергичного беспрерывного движения по сцене на высоких каблуках. Раньше, давным-давно, он массировал ей спину каждый вечер. Одри не хотела цепенеть… но все равно застыла.

Лукас убрал руку, и она закрыла глаза.

– Однако ты и вправду не в духе, – угрюмо бросил он.

– Я просто очень устала, Лукас. И может быть, выпила немного лишнего.

– Так прими душ, – предложил он. – После него ты всегда чувствуешь себя лучше.

Одри действительно после душа всегда чувствовала себя лучше, и никто не знал этого так хорошо, как Лукас. Она ощутила легкий укол вины и вздохнула. Встав с постели, Одри пошла в крохотную душевую кабинку, небрежно разбрасывая по полу одежду – Лукас подберет.

Приняв душ, завернулась в полотенце и вернулась в спальню.

Лукас ждал ее с непроницаемым лицом, держа в руке футболку.