Но он не терял надежды отыскать свой шар… хотя странно, что его еще не нашли те же имнии. Быть может, он таки вылетел за пределы Алатуса и рухнул вниз, на парифатскую твердь?

От нечего делать Эйхгорн уже для собственного развлечения провел в деревне такую же перепись, какую проводил в Парибуле. На этот раз, правда, управился за два дня.

Труднее всего было пересчитать летающих черепах – они выглядели абсолютно идентичными и постоянно перемещались. Эйхгорну пришлось метить их краской, чтобы не повторяться – и всего черепах в деревне оказалось восемьдесят девять… восемьдесят восемь. Пока он считал, одну черепаху сварили и съели.

В конце концов Эйхгорн докатился до того, что стал пересчитывать ветки в своей хижине. Казалось, что их бессчетно – но Эйхгорн доказал, что это не так. Меньше чем через час он бесстрастно произнес в собственный кулак:

– Тысяча семьсот сорок девять.

Сложившаяся ситуация ему категорически не нравилась. Рутинные дни, однообразная работа, никаких занятий для мозга – Эйхгорн буквально чувствовал, как тупеет. Среди пигмеев почему-то было полегче – там он даже не испытывал настоятельной потребности все пересчитывать.

Может, из-за того, что был уменьшен?

А потом такая однообразная жизнь закончилась… и Эйхгорн об этом пожалел.

Сборщики налогов прилетели на рассвете. Сочная зелень небесных баньянов окрасилась в оранжевые тона, и в этом золотистом свете появился он.

Летучий корабль.

Эйхгорн смотрел на него без удивления. Он уже знал, что у имниев есть такие. Своими глазами до этого не видел, но наслышан был порядочно. И авторы обеих найденных книг об этом писали, и жители Озирии упоминали, и сами имнии уже не раз об этом болтали. Единственное – до этого Эйхгорн полагал, что речь идет о волшебстве. Таком же, как в летучих коврах.

Однако ж нет, ничего подобного. Когда корабль подлетел ближе, стало ясно, что это дитя технологий – не магии.

По сути то был огромный аэростат – или даже дирижабль. Единственное, чем он отличался от земных – грузоподъемность. Гондола по-настоящему огромна и действительно очень похожа на корабельный корпус. Баллон же относительно мал – и несомненно заполнен флогистоном.

Именно об этом размышлял Эйхгорн, когда экспериментировал с фантастическим газом – и вполне логично, что кто-то здесь тоже до этого додумался. Немного странно, что это сделали дикари-имнии, но с другой стороны – как раз флогистона у них просто завались. Да и летающим существам гораздо проще строить такие и использовать.

Насколько им это проще, стало видно уже при посадке. Посадке, которой не было. Небесный корабль просто подлетел к деревне и имнии привязали его тросом к особо крупному дереву. Для спуска им не требовались ни лестницы, ни канаты – они просто прыгали за борт и планировали вниз на собственных крыльях.

Староста встретил гостей хлебом-солью. В их честь зарезали и зажарили целого склисса, а девушки надели праздничные юбочки из птичьих перьев и станцевали топлес.

Впрочем, они и так всегда ходили топлес.

Сразу по окончании культурной программы имнии перешли к взаиморасчетам. Мытари торопились. Причем странные это были мытари – с длинными кривыми саблями, в ярких цветастых штанах, причудливых шляпах. Капитан корабля вовсе носил повязку через глаз и выглядел совершенным пиратом.

Впрочем, в каком-то смысле это и были пираты. Как уже знал Эйхгорн, налоговые сборы на Алатусе отданы частным коллекторам. И большинство их – отпетые головорезы, в случае неуплаты просто отнимающие все силой. Именно поэтому староста всеми силами старался задобрить гостей, даже не пытаясь утаить хоть крошку.

На Алатусе были такие же товарно-денежные отношения, как и внизу – разве что вместо монет ходили дорогая ткань и зерна одного редкого растения. Но у жителей таких вот мелких деревенек не было и этого, поэтому налоги они выплачивали натурпродуктом – скотом, шкурами, мясом, изделиями.

Или рабами.

Собственно, в рабах налог и высчитывался. С каждой сотни имниев – шестерых в рабство. Такой вот закон. Если в рабство не хотите – а большинство почему-то не хотело! – давайте что-нибудь равноценное.

Обвязав канатами, на корабль одного за другим подняли трех склиссов. Это приравнивалось к двум рабам. Больше деревня пожертвовать не могла – без этих трех, да еще зарезанного у них оставалось всего шесть голов. Новые телята пока-то еще народятся!

Следующими грузили мелкий скот. То есть летающих черепах. Их деревня пожертвовала двадцать пять штук – и это оценили всего в одного раба.

Потом пошли накопленные за год шкуры, засоленное мясо рассу и другой дичи, две бухты веревки из растительных волокон и еще какая-то мелочь. Все это оценили в еще одного раба.

Стоимость пятого раба староста, сложив губы куриным гузном, выплатил наличными. Встав вполоборота, он передал капитану налоговых пиратов четыре перьевых стержня, заполненных золотым порошком.

Ну а шестой раб пошел как есть – в виде Эйхгорна. Мытари удивились редкой в этих краях птице – человеку, – но и обрадовались. Эйхгорна тщательно осмотрели, пощупали мускулы, проверили зубы, похлопали по лысине, сняли и снова надели очки, после чего велели карабкаться на корабль. Одного матроса капитан приставил для страховки – а то вдруг бескрылое существо со всего двумя руками сверзится с каната?

– Хороший раб, хороший! – довольно приговаривал капитан, трепля жирную щеку старосты. – Не очень молодой, но хороший. Молодец, хорошо охотишься. А из вещей у него было что хорошее?

– Не было ничего, господин, – ответил честным взглядом староста. – Вот только одежка, что на нем.

Эйхгорн, еще не успевший влезть достаточно высоко, издал тихое хмыканье. На миг ему захотелось заложить старосту, перечислив все, что было в рюкзаке, а главное – минимы.

Впрочем, миним уже нет. Имнии понятия не имели, что это такое, а спросить им в голову не пришло. В первый же день кто-то нечаянно раздавил одну миниму – и деревня была в шоке, когда из той вывалилась корзина фруктов.

Ужасно обрадовавшись, крылатые идиоты тут же передавили и остальные, заполучив две бочки воды, четыре ящика галет и целую гору щебенки и битого кирпича. Трое суток потом дети объедались незнакомыми им сухими лепешками и лопали земные фрукты.

Приняв мыто, капитан вручил старосте расписку. Точнее, просто веревочку с двумя хитрыми узелками. После этого, торопясь обобрать и другие деревни, налоговые пираты отдали концы.

Эйхгорна они в перемещениях не ограничили. Троих других рабов, взятых в предыдущих деревеньках, держали запертыми в трюме, а ему, бескрылому, дозволялось гулять свободно. Все равно же сбежать не сможет.

Да он пока что и не собирался. Возможно, позже, но не сейчас. Благо летучий корабль держал курс именно туда, куда стремился и сам Эйхгорн – в столицу Алатуса, к всевластному правителю-сипе, господину всех имниев.