***

Покровский, молча, смотрел в окно.

«Если сегодня машина не подъедет, значит, водитель арестован, – размышлял он. – Если его взяли чекисты, то, почему он не заметил наружного наблюдения за домом?»

Он посмотрел на часы. Они показывали, что прошло уже пятнадцать минут от назначенного им времени.

«Нужно меня адрес», – решил он, отходя от окна.

Он посмотрел на подчиненного, который сидел за столом, держа в руках автомат.

– Пошли, – произнес Олег Андреевич, – ждать больше нельзя».

Они вышли из дома на улицу.

– Пойдешь за мной на расстоянии пятнадцати метров. Ко мне не жмись….

Диверсант, молча, кивнул и поправил ремень автомата. Покровский неторопливый шагом направился в сторону трамвайной остановки. Он несколько раз останавливался около витрин магазинов, стараясь определить, следует за ним сотрудники наружного наблюдения или нет. Убедившись в отсутствии наружного наблюдения, он ускорил шаг. Трамвай подошел быстро. Краем глаза он видел, как вошел в переднюю дверь его подчиненный и расталкивая пассажиров, пробирался ближе к Покровскому. Он глазами остановил его и, развернувшись, стал продвигаться к выходу из трамвая.

Олег Андреевич вышел из вагона и, достав из полевой сумки газету «Правда», направился к входу в парк имени Горького. К нему подошла миловидная женщина и молча, протянула ему записку, которую достала из сумочки.

– Это все? – спросил он Ларису. – На словах ничего не просил передать?

– Только записку, – произнесла она и, развернувшись, хотела направиться в обратную сторону.

– Погодите, – остановил он ее.

Он достал из полевой сумки листочек бумаги и быстро написал на нем карандашом текст.

– Передайте ее ему, – тихо произнес Олег Андреевич. – Пусть не звонит, я съехал с квартиры.

– Хорошо. Все передам….

Она развернулась и направилась к остановке. Покровский рукой указал бойцу на нее. Тот бросил недокуренную папиросу в урну и направился вслед за женщиной. Проводив ее до трамвая, он вернулся обратно.

– Как? – коротко спросил его Олег Андреевич.

– Чисто. Ничего не заметил, – ответил диверсант.

Они развернулись и, пройдя парк, направились к ближайшей остановке трамвая.

– Куда, сейчас? – спросил Покровского его товарищ.

Он не ответил. Он вышел на дорогу и, заметив приближающийся к ним по дороге автомобиль, поднял руку.

– Слушай, друг! – обратился к нему Олег Андреевич. – Подбрось, до «Марьяной рощи».

Водитель, одетый в старую замасленную телогрейку, улыбнулся.

– Не могу, товарищ майор. Спешу….

– Я заплачу, не обижу, – произнес Покровский.

Водитель снова оценивающим взглядом посмотрел на него, словно, прикидывая, стоит или нет соглашаться.

– Я не обману….

– Хорошо, – ответил водитель – Деньги вперед….

Покровский сунул руку в карман галифе и достал деньги. Отсчитав несколько купюр, он протянул их водителю.

– Устроит?

Шофер кивнул. Покровский сел в кабину и посмотрел на подчиненного, который забирался в кузов.

– Не заморозим? – спросил он водителя.

– Не замерзнет, не в такой мороз возил людей в кузове.

Машина тронулась и помчалась по улице, поднимая за собой снежную пыль.

***

За бортом самолета рвались снаряды. Трассы трассирующих пуль, словно разноцветные елочные гирлянды, тянулись от земли к самолету. Наконец самолет попал в яркие щупальца прожекторов и жизнь его, сейчас, зависела от искусства и мастерства зенитчиков. Самолет завалился на крыло и стремительно понесся к земле, стараясь вырваться из светового электрического плена.

Сидевшие в салоне парашютисты, хватаясь за металлические поручни, со страхом смотрели друг на друга, стараясь отгадать, какой еще маневр будет совершать пилот самолета. Николай Груздев, командир группы диверсантов отчетливо видел, как волна страха, парализовала его людей. Кто-то из них лежал на металлическом полу, стараясь подняться на ноги, другие с посиневшими губами давили в себе рвотные порывы. Опыт летчика позволил ему вырваться из цепких щупальцев прожекторов. Самолет снова устремился в сторону Ярославля.

– Ну, как? – спросил его подошедший к Груздеву стрелок-радист.

– Что, сам не видишь? – ответил Николай.

– Через тридцать минут выброска, – произнес немец и скрылся в кабине пилота.

Груздев посмотрел на своих товарищей. Кто-то воспринял эту весть с улыбкой на лице, в глазах других затаился страх неизвестности.

– Все слышали? Приготовиться к десантированию, – громко произнес он.

Он закрыл глаза, стараясь вспомнить инструктаж полковника Штельмана.

«И так, после приземления, группа должна выйти к пересечению железной дороги и шоссе, которое находится не далеко от станции Красного октября. Там я должен встретиться с неким Соколовым, который отведет их в дом Никитина», – размышлял он.

Кто такой этот Никитин, он не знал. От размышлений его отвлекла дверь в кабину пилотов. Из нее вышел стрелок-радист и резким движением руки открыл пассажирскую дверь «Юнкерса». Холодный сильный ветер ворвался внутрь самолета, от которого перехватило дыхание. Немец посмотрел на Груздева и улыбнулся.

– Пора, – произнес он и рукой указал в темноту, которая словно черный бархат окутывало самолет.

Все встали и, зацепив карабины за трос, засеменили к двери. Груздев прыгал последним. Взглянув на немца, он шагнул в темноту. Его тело, несмотря на теплую одежду, моментально сковал холод.

– Господи, спаси и сохрани, – прошептал он и словно Бог услышал его слова.

Его тело взлетело вверх, а пальцы автоматически уцепились в стропы. Где-то вдали в ночи стих шум двигателей самолета. Внизу, в свете луны, белело снежное поле. Сгруппировавшись, он повалился набок и с головой исчез в снегу. Груздев с трудом выбрался из снега и достав из-за пазухи фонарик трижды просигналил. Где-то далеко, ему ответил кто-то на его сигнал. Он скомкал парашют и набросал его снегом. Поправив на груди автомат, он двинулся в сторону сигнала. Сделав несколько шагов, Николай понял, что перейти поле по столь глубокому снегу будет не просто. Ноги Груздева увязали в снегу, в голенище валенок набился снег. В отдельных местах снег достигал до пояса, и со стороны казалось, что он не шел, а плыл по этому белому и холодному океану. Взмокший до нитки, он, наконец, выбрался на твердую, укатанную машинами дорогу. Он снова несколько раз мигнул фонариком. В метрах двадцати от него из ельника выбрался еще один парашютист. В течение сорока минут к месту сбора подошло тринадцать диверсантов. Судьба двух, Груздеву была не ясна. В связи с тем, что нужно было срочно покидать район выброски, он решил больше не ждать. Построившись, они двинулись в сторону станции Красного октября.

Рассвет их застал на переезде. Груздев заметил полуторку, которая стояла на обочине дороги. Поправив автомат, он направился к машине. Водитель, мужчина лет тридцати пяти, подняв капот машины, что-то ремонтировал.

– Что случилось? Помощь нужна? – произнес он, первую половину пароля.

– Спасибо. Как-нибудь сам, – ответил водитель и улыбнулся Груздеву. – Никитин, моя фамилия.

Через две минуты, они уже мчались