— Как это? — опешила я.

— Я обойдусь без твоей помощи.

— Что значит обойдешься? Я поеду с тобой.

— Но зачем?

— Затем, что тебе одному не управиться.

— Я прекрасно справлюсь один. Ты лучше выпей что-нибудь успокаивающее и ложись спать. Выпей немного сладкого ликера.

— Ты хочешь сказать, что, пока ты будешь избавляться от трупа, я должна баловаться ликерчиком? Нет уж, дудки! Я поеду с тобой. Зия, а вдруг с тобой что-то случится?

— А что со мной может случиться? — не понял Зия.

— Мало ли. По крайней мере если буду с тобой, то я буду спокойна. Я без тебя боюсь… Ну куда я без тебя? Что я без тебя? Кто я без тебя?

Видимо, турка растрогали мои слова и мои искренние слезы. Он крепко меня обнял и поцеловал в макушку.

— Дуреха, да ты и без меня никогда не пропадешь. Даже страшно подумать, какая ты сильная. Я не видел ни одной женщины сильнее тебя.

— Я слабая. Ты даже не можешь представить, какая я слабая.

— Ты сильная.

— Нет, я слабая… Муж всегда говорил, что я размазня.

— Твой муж дурак.

— Еще он называл меня рохлей.

— Что такое рохля?

— Он говорил, что я курица-наседка.

— Сам он петух.

— Что я клуша.

— Кто такая клуша?

— Жена петуха.

Зия сгреб меня в охапку и стал целовать.

— Не говори, молчи. Я все знаю. Твой муж придурок, дебил, идиот, сволочь, козел, гад конченый, подонок, хам, урод, нелюдь…

Зия замолчал, русские ругательства у него кончились. Я поцеловала его.

— Мы целуемся, а тут труп лежит. Надо от него избавляться.

— Как скажешь. Твое слово — закон.

Больше вопроса, останусь ли я дома или пойду с Зией, не поднималось, потому что Зия понимал меня с полуслова и никогда мне не перечил. Когда Зия стал завязывать мешок крепкой веревкой, я посмотрела на него нежно и сказала довольно тихо, чтобы не беспокоить его лишний раз своей болтовней и не отвлекать от столь важного дела:

— Зия, а ведь я всегда мечтала о таком мужчине, как ты. Но никогда и подумать не могла, что найду турка. Ты находка для любой женщины. И почему таких мужчин мало? По крайней мере, я в своей жизни не встречала. И почему наши русские мужики не такие?

— А какие ваши мужики?

— Ненадежные.

— Ненадежные?

— Ну да. Если мужчина более или менее ничего, то он обязательно ненадежный. На него нельзя положиться, понимаешь? А если мужчина надежный, то он, кроме своей надежности, ничего предложить не может. А на одной надежности далеко не уедешь. Мало чувствовать себя как за каменной стеной, кушать тоже хочется…

— Чудная ты, — улыбнулся Зия и поволок мешок к выходу. — Надо спешить, — сказал он.

На улице было тихо. Спал верблюд, мирно дремали павлины, фазаны и другая живность, населяющая наш двор. Я посмотрела на часы и увидела, что уже ровно полпервого ночи — прекрасное время для того, чтобы избавляться от трупов.

— Тяжелый мешок? — Я хотела было достать сигареты и закурить, чтобы хоть немного успокоиться, но затем подумала, что пока не надо этого делать.

— Нормальный…

— Что значит нормальный? Ты так говоришь, как будто каждый день такие мешки носишь. Я спрашиваю, тяжелый он или нет?

— Нормальный. Ты же знаешь, что я штанги поднимал. Просто неприятно сознавать, что это труп.

Зия потащил мешок к воротам, а я побежала вперед, чтобы их открыть. Но едва их распахнула, чуть было не получила разрыв сердца.

За воротами мигал фарами «Форд». Не выходя из машины меня поприветствовал Гоша.

— Здорово, ребята! Как жизнь молодая?

— Спасибо. Всё хорошо, — не растерялась я и вышла на первый план, чтобы хоть немного заслонить своими хрупкими габаритами турка с мешком.

— А я вот проезжал мимо, дай, думаю, остановлюсь. Смотрю — ворота открываются. Решил посмотреть, кто сейчас из дома выйдет.

— Что это ты в полпервого ночи на машине рассекаешь? — подозрительно посмотрела я на Гошу.

— Я вообще сплю мало, дел много.

— И откуда ты едешь?

— Да у нас тут недалеко стрелка была с пацанами.

— И где пацаны?

— Кто домой, кто в баню, кто по девкам.

— А ты почему не в бане и не по девкам? — поинтересовалась я.

Гоша изменился в лице и злобно раздул ноздри:

— А ты что мне допрос устраиваешь? Я что, перед тобой отчитываться должен? Ты что, меня ревнуешь, что ли?

— Больно надо!

— Тогда чего на меня уставилась?

— Это я уставилась?

— Ты.

Гоша хотел было нажать на газ, но почему-то замешкался. Его внимание привлек Зия с мешком.

— А это что?

— Где? — обернулась я. — Мешок.

— Какой мешок?

— Обыкновенный, из-под строительного мусора.

— А в мешке что?

— Не твое дело.

Гоша нервно заржал:

— Ребята, вы что, хлопнули кого-то, что ли? Похоже, у вас в мешке жмурик. Вы что, рыбкам его хотите скормить?

— Ну и фантазия у тебя! — возмутилась я.

— А мне кажется, вы кого-то пришили.

— Когда кажется, креститься надо. У нас павлин умер, — не могла придумать ничего лучшего я.

— Кто?

— Павлин. Птичка такая… с хвостом… Красивая. Семейство пернатых, — брякнула я.

— Какое семейство? — удивился Гоша.

— Пернатых! Болел он последнее время, не жрал ничего и вот — сдох.

— А чего ночью-то возитесь с ним?

— Это чтобы никто наших слез не видел, — пошутила я. — Птица дорогая. Расстройство одно…

Гоша подозрительно поинтересовался:

— А что, павлин был такой большой?

— Он у нас кушал хорошо. Калорийно. Все самое вкусненькое любил. Мы, бывало, от себя кусочек оторвем, а ему дадим. Вот его и расперло — словно на дрожжах рос.

— Слушайте, выдерните-ка мне павлинье перышко, — хитро усмехнулся Гоша. — На память.

— Что?

— Перышко из хвоста, говорю, подарите.

— Зачем?

— Дома на стенку повешу. Красиво.

— А больше ты ничего не хочешь! Может, тебе не только перо отщипнуть, но и глаз у павлина выколоть?

— На хрена мне глаз? Я глаз не прошу, а только перо.