Наемники — люди особого сорта и особо сговорчивыми никогда не были, все искусники знали об этом из тех же записей, которые тщательно собирали, переписывали и передавали мастерам хранители клана. Потому-то Инквар знал о них гораздо больше, чем открыли ему осторожные друзья.

В сопровождение обозов и экспедиций, в охрану поместий, городов и различных вылазок вроде праздничных ярмарок и разборок с соседями или в облаву на бандитов с незапамятных времен шли только самые сильные, отчаянные и ничем не связанные мужчины. Многие из них в течение жизни не раз с легкостью меняли обычные дорожные костюмы на серо-пятнистую одежду грабителей и ночников.

Но со временем обозы начали ходить все реже, и вожаки вынуждены были собирать для их охраны внушительные отряды, повышая цену для путешественников. И однажды, чуть больше тридцати лет назад, когда попали в плен родственники градоначальника Даска, чаша терпения переполнилась. Один из командиров наемников, чья репутация была в то время гарантией прибытия в назначенное время в назначенный час, основал гильдию. Хазерн брал в нее только самых надежных и проверенных единомышленников, но законы установил очень строгие. Тех, кто хоть раз изменил своим соратникам, судили всей гильдией. И если человек и ранее был замечен в предательстве и лживости, наказывали так сурово, что попасться второй раз не хотелось никому.

О законах, заведенных в убежищах и крепостях главой гильдии, братству искусников тоже было известно. Инквар не первый из мастеров, кто примкнул к клану воинов. Здесь было принято честность, дружелюбие и готовность прийти на выручку ценить не менее, чем смелость и воинские умения, а слабых, детей, стариков и женщин открыто опекать и никому не позволять притеснять других.

Поэтому искусник и сделал все от него зависящее, чтобы отправить Лил на сегодняшний праздник. Он был уверен, что она будет в полной безопасности и ему не придется все время мозолить ей глаза. Девчонке и в самом деле не хватает в жизни тех охов и вздохов, какими заполнены дни и ночи ее сверстниц, и Инквар не собирается изображать из себя железного стража, если кто-то из парней ухлестнет за его ученицей.

Да он и сам был не против немного развлечься, если приглянется какой-нибудь вдовушке. По местным правилам такие не считаются падшими и предавшими память мужа, если уже отходили год в траурных одеждах и пролили положенное количество слез. Ведь наивных романтиков тут тоже нет. Отправляясь в очередную поездку, все отлично понимают, что могут не вернуться, и потому стараются не тратить зря свободное время.

К дому Динера Инквар шел не спеша, с откровенным интересом рассматривая оживленную суету обитателей убежища, тащивших к центральному дому-крепости скамейки, доски и корзины со всякой всячиной. Лица людей были деловиты и веселы, взгляды горели предвкушением. Под стрельбище здесь отвели большую, хорошо утоптанную площадку возле восточной стороны дома. С остальных сторон ее ограждала высокая стена из тонких бревен, щели между которыми были тщательно проконопачены мхом вовсе не от любопытных зевак, а ради сохранности стрел и дротиков.

Как заметил искусник, здесь вообще не было места расточительству. Все недоеденное собиралось и шло в кашу для собак и свиней, изношенная одежда не выбрасывалась, а превращалась, в зависимости от материала, в детские вещички, домашние туфли, рабочие рукавицы, дерюжки и половички.

Инквар точно знал причину такой хозяйственности: экономившая на роскоши и солидных вещах гильдия никогда не скупилась на оружие, амулеты и зачарованные зелья для тех, кто добывал деньги, мотаясь по опасным дорогам. Вернувшихся с заработка воинов в убежищах всегда встречали самым лучшим, готовили к возвращению очередного отряда медовые настойки на калине и смородине, жарили жаркое и пироги, доставали из погребов бочата с солеными грибами и рыбой. И это было справедливо, как и правило всех наравне поздравлять с удачей в такие праздники. Мужчин, не один месяц сидевших в седлах, мокших под ливнем и задыхавшихся от бьющей в лицо морозной метели, и их женщин, проводивших дни в хороводе больших и малых дел, а по вечерам стоящих у темных окон, глядя в непроглядный мрак и умоляя бессердечных богов даровать любимым удачу.

Не успел искусник дойти до дома, как дверь распахнулась и на крыльцо выскочил Дайг. Приветственно помахав, словно они не виделись по меньшей мере пару дней, наемник направился навстречу, и Инквар моментально приостановился. Расцвел ответной улыбкой, пряча от посторонних взглядов охватившую его досаду: судя по знакам лучника, произошло нечто непредвиденное, и им нужно немедленно поговорить.

— Ты пришел заранее, чтобы помочь нам? — громко поинтересовался Дайг, еще не дойдя до друга нескольких шагов, и искуснику ничего не осталось, кроме как усиленно закивать головой. — Тогда идем, у меня как раз есть для тебя дело.

Наемник уверенно свернул в сторону ближайшего из домов, и настроение Инквара начало портиться. Выходит, новость не такая уж внезапная, раз Дайг успел придумать не только надежный способ увести его от дома, но и приготовить это самое «дело».

Шагая рядом с другом, оживленно посвящавшим его в план праздника, до которого оставалось еще не менее трех часов, Инквар пытался заранее сообразить, какое из его известных Дайгу умений придется сегодня открыть публике.

— Скоро тут соберутся те, кто будет нас развлекать, — распахнув дверь, пояснил наконец лучник, и Инквар едва не споткнулся от неожиданности.

Ни лицедеем, ни менестрелем он никогда не был, а ремесло фокусника не желал показывать никому из посторонних.

Слишком оно редкое и яркое, и искусников по нему так же легко распознать, как петухов по перьям хвоста.

— Боюсь, ничем не смогу им помочь, — еще бормотал он, а захлопнувшаяся дверь уже резко смела с лица друга лучезарную улыбку.

— Иди наверх, — махнув рукой, шепнул тот. — Тебя ждут. А я тут покараулю.

— Хорошо, — одними губами неслышно ответил Инквар, торопливо достал из кармана крошечную шкатулочку, вынул оттуда серебряный свисток, украшенный простым малахитом, и повесил другу на шею: — Потом поясню. А вот это Гару. Пусть просто наденет.

Он и сам не знал, почему ему вдруг захотелось вручить подарки именно сейчас, но спорить с собственной интуицией не стал. Вернее, доверял ей больше, чем глазам и ушам, с тех самых пор как такая вспышка предчувствия спасла его от неволи.

На втором этаже обнаружилось несколько дверей, но распахнута была только одна, и Инквар спокойно двинулся к ней, даже не пытаясь угадать, с чем или, вернее, с кем решила столкнуть его судьба. Однако в невероятности сюрприза уже не сомневался, слишком явная растерянность и, пожалуй, даже обреченность светилась в глазах Дайга, когда тот указал на лестницу, хотя такие чувства новому другу обычно не свойственны.

— А вот и он, — мягко произнес из глубины полутемной комнаты женский голос, и Инквар невольно усмехнулся.

Это действительно был редкий и бесценный подарок, искусник и предположить не мог, что настоятельница монастыря Трех Дев оставит свои дела, чтобы приехать в такую даль.