– Дело твоё. Сейчас я понимаю, что ты был безнадёжен с самого начала и было глупостью с моей стороны надеяться на твоё благоразумие. Но не думай, что я позволю тебе бродить мёртвым трухлявым мешком по Амджаду. Пропасть Прощания в скором времени примет в свои объятия не только меня. Для тебя это будет самым достойным выходом из ситуации.

Инсар развернулся и возле самых дверей его настиг оклик:

– Постой. Придётся тебе окунуться в воды Истока. Вдруг ещё можно что-то сделать.

Затолкать как можно глубже собственную ревность и делать вид, будто не противно прикасаться измятых простыней под насмешливым взглядом ткачихи. Инсара в доме не наблюдалось. Наверняка он отбыл рано, ещё до рассвета. Неспешно покидали дом гости, оставшиеся на ночь. Одним из последних собрался Ризван.

– Как тебе служится в доме Инсара? – невинно поинтересовался он.

– Наверное, так же, как и везде. Опыт у меня небольшой.

– Не утомляют частые нежеланные гости?

– Утомляют ненужные разговоры.

– Значит, ещё не опостылело увиденное. Не хочешь ни о чём меня попросить?

– Думаешь, что я поинтересуюсь, надолго ли я здесь?

– Тебя это не интересует?

– Не думаю, что это зависит от меня.

– Не совсем так. Я могу по-приятельски договориться с Инсаром. Запишет в счёт моего долга… Нужно всего лишь попросить меня. Нет?.. Молчишь? Будь по-твоему. Я навещу тебя через несколько дней…

Ризван говорил о нежеланных гостях. А во мне росла неприязнь ко всему Амджаду и его жителям в целом. Но хуже всего было частое появление ткачихи. Инсар пропал на несколько дней. И никто не знал, когда он появится. Наверняка не знала о том и ткачиха, но исправно приезжала каждый вечер, поражая воображение откровенностью нарядов и открытой неприязнью. Не нравилась паучиха не только мне, но и Сафи. Пёс не кидался на неё, но рычал так, что от рыка дрожала шерсть на загривке, и зрачки наливались красным. В очередной раз ткачиха ушла ни с чем, оставив в доме платок.

Сафи недовольно рычал и скрёб когтями каменный пол, пытаясь проникнуть в ту комнату.

– Успокой зверя, – недовольно цыкнул Тиро, – или он разнесёт половину дома.

– Если ему не нравится кто-то настолько сильно, что пена хлопьями летит изо рта, то тут я ничего не могу поделать.

– Кто не нравится моему псу? – послышался голос Инсара.

Тиро мгновенно преобразился, услужливо кланяясь, и что-то болтая. Я не стала поворачиваться на звук голоса Инсара, продолжая заниматься своим делом. Но чувствовала на себе его взгляд.

– Я хочу привести себя в порядок, Тиро. Сделай всё необходимое. И пусть мне приготовят спальню.

– Комната в полном порядке.

– Не ту, любую другую.

Инсар направился в дом. Не удержавшись от соблазна, я скользнула по нему взглядом, отметив, что он будто осунулся за эти несколько дней и выглядит невероятно уставшим.

– О чём замечталась, красотка? Не слышала приказ хозяина? Бегом выполнять…

Тиро не преминул постоянно находиться рядом и нетерпеливо покрикивал.

– Пошевеливайся. Раньше Тиро давал тебе поблажки, потому что ты едва могла пошевелить рукой. Сейчас от ожога остался только след, так что не стой без дела. Поживее. Хозяин захочет отдохнуть, а ты ещё даже не расстелила постель.

– Довольно, Тиро. Займись чем-нибудь другим. Она и сама справится. Лучше пришли мне пару служанок и пусть принесут сюда поесть и выпить.

Тиро согласно склонил голову и уплыл выполнять приказ хозяина. А Инсар опустился в кресло, наблюдая за моими действиями, пока я разжигала угли в курильне и присыпала сверху пахучих трав.

– Не знал, что ты настолько сноровиста в обычной работе.

– Ты много обо мне не знаешь, Инсар.

– Чего же?

Я скользнула по нему взглядом, едва не высказав вслух то, что снедало меня на протяжении нескольких последних лет. Но вовремя вспомнила его насмешливый тон, когда он сказал, что ему известно о том выборе, что мне пришлось сделать. Судя по всему, он пришёлся ему не по душе. Ризван сказал, что в Амджаде избавляются от многих: больных стариков, немощных младенцев и просто неугодных людей. Кто знает, вдруг и…

Дверь хлопнула и в комнату вошли две служанки, отправленные Тиро. Одна несла кувшин с вином и бокал, вторая – поднос с едой. Я уже собралась покинуть комнату, но остановилась, услышав его оклик.

– Останься. Будешь наливать мне вина.

Инсар дождался, пока бокал наполнится вином до краёв и осушил его. Он стянул рубаху, бросив её на пол.

– Подними, – кивнул он мне и приказал служанкам разминать его плечи. Девицы встали по обе стороны и, положив узкие ладони на широкие плечи, принялись массажировать смуглую кожу.

– В чем дело, Артемия? Смотришь так, словно хотела бы оказаться на месте одной из них, – обратился ко мне на общем наречии Инсар через некоторое время.

– Ты ошибаешься. Мне не нравится само определение «одной из…».

Инсар коротко рассмеялся:

– Ты хотела бы стать единственной?

– К чему эти вопросы? Тебе недостаточно того, что я вынуждена прислуживать тебе только потому, что ты захотел потешить своё самолюбие? Хочешь заставить меня говорить о поражении вслух?

– Может быть, мне просто нравится слушать тебя. Неважно о чём ты будешь говорить.

– Любопытное признание, но неуместное. Лучше бы тебе нравилось слушать свою наречённую.

– Ревнуешь? – Инсар поставил бокал вина и пристально посмотрел на меня.

– Нет. Сейчас нет. Я вижу перед собой только оболочку, лишь немного похожую на мужчину, достойного ревности. Искажённую тень.

Инсар встал с кресла, знаком веля всем уйти прочь.

– А ты останься, – догнал меня у дверей его голос.

Я остановилась всего на мгновение, но даже этого мига хватило на то, чтобы Инсар нагнал меня и резко развернул лицом к себе, зажав плечи в сильных пальцах.

– Я недостаточно хорош для тебя? Ты всё ещё смотришь на меня с высоты своего бывшего положения. В то время как ситуация давно изменилась.

– Ты зациклился на титулах, Инсар. Не думала, что за твоей немногословностью скрывается пустота и обиды, недостойные даже упоминания о них вслух. Наверное, совсем скоро твоя жажда будет утолена – ты возглавишь город наёмных убийц и проституток.

Пальцы стиснули плечи сильнее, заставив скривиться от боли. Инсар уловил мгновенное изменение на моём лице и ослабил хватку, огладив место захвата ладонью, словно извиняясь.

– Нарочно оскорбляешь меня, пытаясь вывести из себя?

– Всего лишь говорю, что вижу. Можешь приказать укоротить мне язык, если тебе не по нраву мои ответы или болтовня. Или избавься от неугодной рабыни. Это же так просто, свернуть мне шею одним движением. С твоими то руками.