Неделю копались в сухом доке, устанавливая на построенной еще осенью ладье паровой двигатель. Таких лодок в этом столетии не строили. Плоскодонное судно с небольшой осадкой, по моим расчетам, должно было входить в самые мелкие протоки, выползать на отмели и проходить низкой водой. Я долго решал, какой привод сделать для маломощной паровой установки: колесный, как у речных пароходов, или все же винтовой. В конечном итоге остановился на последней версии. Исходя из опыта и рассчитывая на то, что судно будет так или иначе участвовать в речных сражениях, я решил, что колеса, торчащие над водой, будет очень легко блокировать, что в конечном счете просто обездвижит судно, лишая маневра. Все днище судна было сделано отдельными ячейками, и каждая укреплена стягивающими хомутами, как у бочки. Таким образом, чтобы потопить этот речной крейсер, понадобится пробить каждую герметичную ячейку по отдельности. На испытаниях паровой двигатель показал себя очень хорошо. Единственная его проблема заключалась в том, что он потреблял слишком много топлива. Если в речном судоходстве эта проблема решалась легко и просто, то о морских круизах пока придется забыть. Первый самоходный корабль! Вот уж где я дал волю собственной фантазии. Система управления – классический штурвал и стопоры винтов. Все системы паровой установки напрямую управлялись с капитанского мостика, так что кочегарам внизу требовалось лишь поддерживать давление пара на нужном уровне. Мне не терпелось провести испытания на большой воде, в русле реки, прокатиться против течения на виду у всех без весел, бурлаков и парусов с завидной скоростью. Но, как говорится, спешка хороша при ловле блох. Промашки на первом же старте я себе позволить не мог. Хоть мой авторитет сейчас и так достиг максимальных высот, я не должен использовать его, прикрывая мелкие неудачи. Прежде чем спустить судно на воду, я еще раз внимательно все проверил. Протестировал, прогнал паровой двигатель на холостом ходу и только после того, как высохла краска и закрепился лак, я дал команду на спуск судна. Эх, жаль, шампанское в своей крепости я еще сделать не додумался. Вспоминая знаменитую фразу «как вы судно назовете, так оно и поплывет», я потратил не один день на то, чтобы придумать название. В конечном счете определился и сам выковал из листовой бронзы таблички с названием: «Громовержец». Звучало гордо и страшно. Что такое «Коваря громовой молот», знали все вокруг, и даже уцелевшие после битвы татары могли бы поведать об ощущениях, испытанных на собственной шкуре. Хотя вряд ли – всех добили. Зря, наверное. Лучше бы взять в плен и заставить работать. Но сделанного не воротишь. Врач сказал в морг, значит, в морг. Ничего, обойдемся. Теперь из большой неподвижной крепости вышел настоящий военный корабль, как крепость малая, но подвижная и проворная.

Я не спрашивал ничьих советов, мне не требовалось благословление епископов и патриархов, я просто взял власть в свои руки. Силой оружия, убеждением, авторитетом, но я заграбастал под свои «загребущие лапы» все рязанские земли да еще и у соседей отщипнул по куску. Чисто формально молодой князь Александр повез отцу Ярославу Всеволодовичу в Киев мое даже не прошение, а уведомление о том, что я провозгласил себя правителем. Мой тесть боярин Дмитрий целый день сочинял это послание в дипломатичных выражениях, отложив свои коммерческие дела, понимая всю важность подобного документа для нашего дальнейшего существования. Получить официальное одобрение на правление. Пусть это ненадолго. Через какое-то время так или иначе придется уступить ответственную должность угодному всем кандидату, но пока, чтобы не допустить анархии, я намеревался держать все под контролем.

Мы поднялись на борт «Громовержца» в сопровождении епископа Иона и монаха Афанасия, прибывших из Коломны. Вот в Коломну я и намеревался их вернуть, но уже по реке.

Сам епископ долго противился тому, чтобы подняться на сие страшилище, но после доброго обеда и пары кружек хорошего пива он все же взялся освятить «Громовержца».

– За крепость не переживай, – напутствовал дед Еремей, провожая меня на трап с большой лодки. – Я за всем присмотрю, да и Мартынка из Пронска не сегодня так завтра воротится.

– За крепостью смотри, да только про дальнюю разведку не забывай. Пусть сил не жалеют. Олай, как вернется, пусть дела берет, и чтоб даже мышь мимо не проскочила. Науму весточку отправь, поторопи его с набором ополчения.

– Полно тебе, батюшка, тревожиться, не впервой, небось. Сколько без тебя все делали, и все как-то складывалось. Тимоху за Скосырем пошлю, он тут недалече лагерем стоит. Хватит им уже отъедаться да отсыпаться, – разворчался Еремей.

– Если что, шлите гонца, я по течению быстро ворочусь.

– Ступай уже, а то, глядишь, епископ коломенский как протрезвеет, так сиганет прям в воду.

Чен перегнулся через борт и стал затаскивать на палубу трап. Я лишь окинул взглядом берег и пристань, на которую вывалили, наверное, все жители крепости.

– А ты дашь штурвал покрутить? – спросил Димка, карабкаясь мне на плечи.

– А как же не дать! Это ж твой корабль! Вот как подрастешь, так и владеть станешь, а покамест я за ним присмотрю, налажу да испытаю.

И запоминай, что и как делать надо, чтоб после не посрамиться.

Вообще, конечно, дикая смесь получилась, вот если к примеру, собрать воедино прогулочный речной трамвайчик и торпедный катер – как раз мой «Громовержец» и получится. Только придется еще добавить выносной таран на носу и поднимающиеся из бортов щиты, окованные железом. Вообще, судно вышло очень массивным, я, признаться, не рассчитывал, что так получится. Примерно двадцать метров в длину, семь в ширину. С высокой надстройкой, капитанской рубкой, широкой палубой и грузовым трюмом. Создавая чертежи этого судна, я больше заботился о внешнем виде, чем о каких-то ходовых характеристиках. Сам факт того, что корабль будет двигаться против течения реки без видимых усилий, – уже чудо. Ведь, действительно, ни весел, ни парусов видно не было, а уже первое испытание показало, что паровой двигатель вполне справляется с нагрузкой и уверенно волочет маленький броненосец даже в узких местах, где течение чувствовалось сильней.

Епископ с монахом бродили по судну, совершая обряд освящения, Ярославна, со своей неизменной свитой оккупировали кормовую палубу, а мы с Димкой поднялись в капитанскую рубку. Команды всего было десять человек, столько же пассажиров, и пятеро стрелков коротали время в каютах, не мелькая на виду у зевак, которые могли увидеть корабль с берега.

– Вот мы с тобой и встали у руля, – обрадовал я сына. По правде говоря, в своей жизни я никогда не стоял за штурвалом, мне отец даже лодочный мотор на своей резиновой лодке не доверял, а тут целый пароход. Про речную навигацию знаю только то, что на реках полно мелей и порогов, все остальное придется узнавать на опыте.

– А что это за палки?

– Это рычаги управления. Вот это рычаг, к примеру, если его потянуть на себя, поможет кораблю повернуть вправо. Второй, если потянуть, – влево.

– А если оба потянуть? – тут же спросил Димка, взбираясь на высокий стул у планшета.

– А если оба потянуть, то остановишься и станешь пятиться задом, как рак. Но пока сколько еще придется учиться, да нам с тобой обоим узнавать, я делаю тебя главным помощником капитана, то есть меня, и назначаю ответственным за паровой гудок. По моему приказу ты должен будешь опускать этот рычаг. Вот прямо сейчас и опускай.