Как видите, за иллюзией бурной деятельности, организованной Павловым и его штабом, командиры в армиях просто не могли отрабатывать свои планы обороны. Дальше у Ляпина, даже притом, что плана прикрытия госграницы всё же не было, идёт перечисление имеющихся у комдивов документов по обороне госграницы на случай войны:

«…Командиры дивизий на случай войны имели следующие документы по обороне госграницы:

а) план поднятия войск по тревоге и порядок сосредоточения их в районах сбора;

б) план боевого и материального обеспечения войск;

в) схему обороны госграницы на каждую дивизию с указанием задач до батальона включительно;

г) схему связи армии с корпусами и дивизиями».

Т. е. даже притом, что округ не утвердил ПП для 10-й армии, благодаря настойчивости начштаба Ляпина, для дивизий и корпусов отработали, на основе майского ПП, некие «прикидки» на случай войны, по которым комдивы хотя бы в общих чертах «знали свой манёвр». Знали место своего района сбора по тревоге и имели схему обороны границы для каждой дивизии. Не было только информации о «соседях» в этих временных планах.

«Наличие этих документов вполне обеспечивало выполнение соединениями поставленных задач. Однако все распоряжения штаба ЗапОВО были направлены на то, чтобы создать благодушную обстановку в умах подчиненных. Волынка с утверждением разработанного нами плана обороны госграницы, с одной стороны – явная подготовка противника к решительным действиям, о чём мы были подробно осведомлены через разведорганы, с другой – совершенно дезориентировали нас и настраивали на то, чтобы не придавать серьёзного значения складывающейся обстановке.

(Дата составления документа отсутствует. – В. К.)».

Т.е., похоже, Павлов всё же довёл до командующих армий и их начштабов (некоторых) майскую директиву НКО и ГШ о разработке нового Плана обороны и прикрытия госграницы. Однако не потому, что обязан был это делать, а потому, что в отдельных армиях были свои «настырные» Ляпины. А сам Павлов делал всё возможное, чтобы эти планы в частях доведены «до ума» не были – срок разработки окружного ПП был «к 20 мая», а Ляпин получил указания для изменения армейского ПП только 14-го. Видимо, настойчивость начштаба 10-й армии вынудила Павлова предоставить тому майскую директиву НКО и ГШ, но, похоже, в 4-й армии с начштаба Сандаловым о существовании майского ПП так ничего и не узнали? (Как Павлов «отомстил» «настырному» командованию 10-й армии, будет сказано чуть позже – 22 июня Павлов сделал всё, чтобы самая боеспособная армия округа, стоящая в Белостокском выступе, не выполнила своей задачи.)

В ЗапОВО была ещё одна армия, 3-я, под командованием генерала В. И. Кузнецова, в которой свой ПП также скорее всего отработали. По крайней мере, в сборнике Яковлева выложена директива Павлова для этой армии на разработку нового плана прикрытия от 14 мая:

«..№ 468. ДИРЕКТИВА ВОЕННОГО СОВЕТА ЗАПОВО КОМАНДУЮЩЕМУ 3-й АРМИЕЙ

№ 002140/сс/ов 14 мая 1941 г. Совершенно секретно Особой важности Экз. № 2

1. На основании директивы народного комиссара обороны СССР за № 503859/сс/ов и происшедшей передислокации частей к 20 мая 1941 года разработайте новый план прикрытия государственной границы участка <…>

Указанному плану присваивается название: „Район прикрытия государственной границы № 1”. Командующим войсками района прикрытия назначаю Вас.

Штарм – ГРОДНО…»

Эта армия попала в окружение, генерал Кузнецов вышел из окружения, растеряв всю свою армию, но под суд не попал (возможно, на него просто махнули рукой – не до него было). Но после Кузнецов, уже под Сталинградом, стал героем – получил орден Суворова в числе первых 23 генералов и маршалов, и затем дошёл до Берлина. Ответов генералов из этой армии по ЗапОВО на вопросы Покровского ВИЖ не привёл.

Но не только в Белоруссии комдивы и комкоры не были ознакомлены с планами прикрытия. И в КОВО командиры дивизий не имели понятия о майских ПП. Ответ генерала Смехотворова, командира 135-й стрелковой дивизии 27-го стрелкового корпуса 5-й армии КОВО – тому пример:

«Генерал-полковнику тов. Покровскому А. П.

На Ваш № 679030 от 14 января 1953 г.

Докладываю:

1. План обороны государственной границы до меня и командиров частей 135 стр. дивизии доведён не был.

2. В какой мере был подготовлен оборонительный рубеж по линии гос. границы и в какой степени он обеспечивал развёртывание и ведение боевых действий? Мне не было известно о подготовке оборонительного рубежа, т. к. всеми работами по подготовке оборонительного рубежа руководили штабы 5-й армии и 27 ск. На меня же, как на командира дивизии, возлагалась обязанность своевременно отправлять рабочую силу в составе трёх стрелковых батальонов и сменять их через каждый месяц. Кроме того, на гос. границе бессменно работал сапёрный батальон дивизии и дивизионный инженер. Все они подчинялись непосредственно корпусному инженеру и мне никаких отчётов не представляли. Рекогносцировок оборонительного рубежа штабом 27 ск при участии командиров дивизий не проводилось.

3. До начала военных действий части 135-й стр. дивизии на гос. границу не выводились и такового приказа не поступало. 18 июня 1941 года 135-я стр. дивизия выступила из района постоянного расквартирования – Острог, Дубно, Кремец и к исходу 22.06.41 г. прибыла в Киверцы (10–12 километров с.-в. г. Луцка) с целью прохождения лагерного сбора, согласно приказа командующего 5-й армии генерал-майора Потапова.

4. Распоряжение о приведении частей 135-й сд в боевую готовность до начала боевых действий не поступало, а когда дивизия на марше утром 22.06 была подвергнута пулемётному обстрелу немецкими самолётами, из штаба 5 А поступило распоряжение „На провокацию не поддаваться, по самолётам не стрелять”.

Распоряжение о приведении в боевую готовность и о приведении в исполнение плана мобилизации поступило лишь утром 23.06.41 г., когда части дивизии находились в Киверцах, в 100–120 километров от пунктов постоянного расквартирования.

ЦАМО, ф. 15, оп. 1786, д. 50, кор. 22099, лл. 79–86».

(Цитируется по книге М. Винниченко, В. Рунова «Линия Сталина в бою», М., 2010. Но, к сожалению, указанные реквизиты скорее всего не соответствуют настоящим ввиду возможных ошибок при издании данной книги. Однако фонд, в котором хранится данный ответ, и фонд, указанный для ответа полковника Кислицына из 22-й танковой дивизии совпадают. – Ф. 15.) И все ответы, похоже, хранятся в Цамо РФ, д. 15, оп. 97741, у.2).

Комдив Смехотворов написал, что «Рекогносцировок оборонительного рубежа штабом 27-й СК при участии командиров дивизий не проводилось». Т. е. никакого участия в разработке плана прикрытия ни он, ни такие же комдивы в этом стрелковом корпусе 5-й армии КОВО не принимали. Не проводили разработку майского ПП в этом стрелковом корпусе 5-й армии КОВО! О чём ещё первой фразой и поведал Смехотворов: «План обороны государственной границы до меня и командиров частей 135-й стр. дивизии доведён не был». Эта дивизия находилась в резерве, но, в любом случае, комдив должен был знать «свой манёвр».