— Никаких сожалений, — прошептала она.

Его глаза осветились яркой вспышкой гордости. Его тело нависло над Джулией. Он опирался на руки. Подчиняясь инстинкту, Джулия согнула и приподняла колени.

— Никаких сожалений, — как эхо повторил Брейдер и одним осторожным движением погрузился в ее тело.

Глубокими, сильными и уверенными рывками он проникал в нее. Тело Джулии изогнулось, желая принять его. Его имя сорвалось с губ, и сознание, и тело пытались приспособиться и привыкнуть к чуждому ощущению. Она сжала плечи и впилась ногтями в спину мужа.

— Осторожнее, любовь моя. — Он шепотом подбодрил ее. — Я дам тебе столько времени, сколько потребуется.

Но ее тело уже привыкло к необычному ощущению и начало двигаться в такт движениям Брейдера. Джулия слегка изогнулась и застонала, когда он погрузился в нее еще глубже. Брейдер снова и снова, словно обезумев, шептал ее имя, вырывавшееся между учащенным, шумным дыханием и ласковым смехом. Он то погружался в нее, то выскальзывал, пока Джулия, впадая в беспамятство, не начала выкрикивать его имя.

Ее губы и язык вбирали в себя солоноватость его кожи и влагу его рта. Его тело просило, умоляло о ласках, посылая волны наслаждения по телу Джулии.

Его руки скользнули вниз по спине, длинные пальцы обхватили ее ягодицы, притягивая к себе так, что восставшая плоть одним долгим, ровным движением прошла по таинственной сути женского естества Джулии.

Блаженство, неутоленная страсть, экстаз подхватили ее и закружили в водовороте чувств. Она чувствовала, что сгорает. Но от чего?

Сквозь пелену тумана пробился тихий голос Брейдера.

— Джулия, посмотри на меня.

Медленно она подняла ресницы. Сверху на нее смотрел Брейдер, в его глазах отражался тот же бешеный вихрь эмоций, которые бурлили и в ней.

— Сейчас, любовь моя, — властно сказал он. — Пусть это произойдет сейчас. — Он приподнял ее тело над кроватью и глубоко проник в ее недра. — Джулия, иди ко мне.

И ее тело ответило на его страстный призыв, содрогнувшись и забившись в конвульсиях. Дрожь — волна за волной — прокатилась по ней. Она стремительным скачком перенеслась в другой мир, в мир, которого пока не понимала, но который готова была познать. И в этом новом, неведомом мире Брейдер был надежным и верным проводником…

Но только достигнув высшей точки наслаждения, она, наконец, все поняла и в упоении выдохнула его имя.

Его тело судорожно затряслось, его крик смешался с ее криком. Наконец он опустил ее на постель и уткнулся лицом в волосы Джулии. Она чувствовала, как он пытался восстановить затрудненное дыхание.

Она ласково провела ладонями по широкой, сильной спине и, обхватив его и руками, и ногами, притянула к себе. Их тела по-прежнему сливались воедино. Она приняла вес его тела, прижатого к ней, как щедрый дар Всевышнего. Никогда она не испытывала ничего подобного, никогда даже не предполагала о возможности такого. Никогда не ощущала такой гармонии с другим человеком.

— Брейдер, что произошло между нами?

Он приподнялся на один локоть. В его глазах засветилась такая нежность, что у Джулии перехватило дыхание. Кончиками пальцев он осторожно снял с ее лица волнистые растрепавшиеся волосы.

— Думаю, — в голосе звучало то же благоговение, которое отражалось в глазах. — Думаю, мы только что сотворили ребенка.

Джулия растерянно заморгала, на секунду задумавшись над услышанным, затем, обвив шею мужа руками, громко рассмеялась. Ее радостный смех эхом отозвался по комнате.

— Правда, Брейдер? Это правда?

Он взял ее руки за запястья и, разомкнув объятия, положил на подушку над головой Джулии.

— Тише, любимая, — склонившись над ней, шутливым тоном произнес он. — Громкий смех в нашей спальне не поднимет мою репутацию в глазах прислуги.

Джулия дотянулась губами до кончика орлиного носа Брейдера и звонко чмокнула его.

— Какой ты красивый! — прошептала она восхищенно.

Брейдер мгновенно затих, слова жены, очевидно, поразили его.

— Разве я обидела тебя? — спросила она. — Что плохого в том, чтобы честно сказать мужчине, что он красив? В настоящий момент ничто и никто не может сравниться с тобой по красоте. Я нахожу не менее прекрасным и то, что мы… — она замолчала, подыскивая подходящее слово, — делали вместе.

Из дальнего уголка глаза вырвалась случайная слеза и побежала к виску. Она не обратила внимания на слезу и не отрывала взгляда от глаз мужа. Но Брейдер, заметив ее, сурово сдвинул брови.

Некоторое время они изучали друг друга в безмолвии.

Брейдер первым отвел взгляд.

— Полагаю, это всего лишь начало, — проронил он вполголоса, словно рассуждая вслух. Затем склонил голову и провел кончиком языка по мокрому, соленому следу на щеке Джулии.

Пальцы помимо ее воли продолжали ласково поглаживать спину мужа. Ей нравилось ощущать вес его тела, прижимавшего ее к мягкому матрасу. И она подумала, что, пожалуй, не возражала бы…

— Брейдер?

— Х-м-м? — отозвался он. Его язык дразнил чувствительную мочку уха.

— Скажи, а возможно ли создать еще одного ребенка? — О, нет, подумала она, совсем не то хотелось сказать. — Ну, я имела в виду, нам обязательно создавать ребенка для того, чтобы делать… — она замолчала, не в силах снова произнести «это».

Его тело замерло.

— Чтобы заниматься любовью? — Отголоски его звучного голоса разлились по всему телу Джулии. Он улыбнулся, в глазах засветилось лукавство. — Джулия, ты покраснела.

В глубине своего тела она почувствовала нарастающую в муже волну желания, которая медленно спустилась от его груди к месту соприкосновения их тел.

Она выгнула спину, прижавшись грудью к упругой груди Брейдера. От точки слияния их тел по ней разлился жар. Подняв согнутые ноги, она обвила тело мужа и прижала к себе. От собственной дерзости у нее перехватило дыхание. Она глубоко вдохнула и выдохнула его имя.

— Да, возможно, — прошептал он. — Более того, даже желательно заниматься любовью всю ночь.

— Правда? Всю ночь? — Неторопливые волнообразные движения его тела заставили ее забыть обо всем на свете.

— Все должны попробовать, по крайней мере, один раз, — Брейдер улыбнулся медленной, искушенной, многообещающей улыбкой… и приступил к действиям, сгорая от нетерпения показать, почему же все должны хотя бы раз попробовать.

Поздно утром следующего дня Джулия, окутанная коконом из одеял, простыней и рук Брейдера, проснулась. Руки мужа прижимали ее к груди, одна нога была перекинута через ее бедро, удерживая тело.

Никогда раньше Джулия не чувствовала себя в большей безопасности.

Ей захотелось никогда не покидать спальню.