Бей покрепче, от души!

Кто припрется с чем-то в гости,

Этим чем-то получи!

«Вот что значит творческая натура! — восторженно подумал Иванов. — Вся наша геройская жизнь в поэтическом изложении. Емко, без всяких рассусоливаний. Хоть рекомендуй песню в качестве пособия для начинающих героев, чтобы сразу усвоили, в чем заключается истинная доблесть рыцаря!»

Станешь королем в награду.

Жизнь — твой бесконечный пир.

За оградой есть Огранда,

Дивный и геройский мир!

Песня закончилась, а Антошка все находился под ее воздействием. Душа парила выше облаков, выше птиц и даже самолетов. И с этой немыслимой высоты Иванов радостно выдохнул:

— Ну ты даешь! Еще! Бис!

Ломаться Ольгерд не стал. Он только откашлялся и сразу вновь провел рукой по струнам. Но в это самое время дорога вывела путешественников на поле, и по правую руку замаячила одинокая скала с возвышающейся на ней башней.

А по левую... По левую руку наперекос отряду к той же башне направлялся одинокий всадник, и было в нем нечто такое, что каждый из трех путников сразу понял: это — колдун!

Как в море отдельные капли представляют собой водную толщу, так и в жизни подавляющее большинство людей являются безликой массой, на фоне которой злодеи творят свои преступления, а герои — подвиги. Остальному населению остается только ужасаться неслыханному коварству негодяев и самоотверженности их извечных врагов. Ну и принимать посильное участие в делах тех и других. Составлять светлое и темное воинство, к примеру, дабы иногда извечные поединки Добра и Зла принимали более масштабные формы. При этом конечный итог схватки решают герои, остальные сражающиеся являются массовкой, заполняют собой поле боя и погибают во имя торжества или крушения извечных идеалов.

Но это обычные люди, которые все остальное время выращивают хлеб и скот, ткут одежду, строят дома и изготовляют вещи, без которых не обойтись ни злодеям, ни героям. Колдуны к ним принадлежать не могут, у них другая задача — быть противниками или помощниками герою.

Чаще — противниками. Что толку, если каждый встречный маг начнет помогать благородному спасителю мира в его трудном деле? Не говоря о том, что так мир и спасать-то будет не от кого.

Осознавая это, а то и просто повинуясь могучему инстинкту, абсолютное большинство волшебников, колдунов и прочих чародеев идут герою навстречу и изо всех сил стремятся захватить власть в очередной Вселенной, а то и просто уничтожить ее. В своей беспричинной злобе они даже не задумываются, где будут жить сами, раз все вокруг погибнет.

Или заранее знают, что их планы порушит герой? Неважно. Главное же, что редкий маг не является злодеем. И посему раз маг на горизонте, то настоящий воин просто обязан атаковать его и с ходу лишить малейшего шанса привести коварные мечтания в жизнь. Говоря же проще, увидел колдуна — убей его! Остальные не просто спасибо скажут, но и прославят твое имя в сказаниях, песнях, а со временем и в книгах.

Антошка относил себя к истинным героям. Поэтому, едва поняв, что перед ним колдун, он издал нечленораздельный рыцарский клич и пустил коня в галоп.

Копья с собой не было, потерялось копье во время странствий, и Иванов был лишен возможности картинно наклонить его в сторону противника. Пришлось торопливо выхватить из ножен меч и размахивать им, что выглядело также неплохо, но было несколько утомительно из-за веса.

Да и преждевременно кричать, наверное, не следовало.

Маг повернулся на звук, панически взмахнул руками, и с пальцев его сорвались молнии, ветвистые, словно рога незадачливого мужа.

Были бы прямые, может быть, и шарахнули бы в Антошку. А с такой прихотливой траекторией разве в кого попадешь?

Но полыхнуло здорово. Электричества же было столько, что густые геройские кудри встали дыбом, приподняли шлем. Будто Иванов собрался вежливо поздороваться, да только были заняты руки, одна поводьями, другая — мечом.

Колдун, приветствовав Антона салютом, ближе знакомиться не пожелал. Он припустил коня так, словно гнался за ним не добрый (в смысле, стоящий на стороне Добра) герой, а самый злобный из злодеев.

Если у Иванова и могли быть сомнения, то теперь они полностью отпали. Так удирать от благородного героя мог лишь закоренелый негодяй. Не говоря уже о выстрелянных молниях. Ибо разве станет порядочный человек нападать на другого, даже не пытаясь выяснить, кто его противник, да и противник ли он?

— Остановись! Убью! — свирепо заорал Антошка, изо всех сил погоняя Вороного.

Несмотря на обещание героя, остановиться колдун почему-то не захотел.

Антошка обиделся на подобное невнимание. Он праведно рассвирепел, и несладко пришлось бы колдуну, если бы князь Берендейский, граф, барон и прочая смог достать его мечом.

К счастью для колдуна, меч Иванова настолько вытянуться не мог. Меч потому и оружие героев, что им надо рубить врага лицом к лицу или вплотную в спину, а не подло с большого расстояния.

Ну а колдун, как и положено негодяю, оказался подлецом. Он даже не стал оборачиваться и через плечо бросил за спину какой-то предмет.

Предмет упал на землю, и все мгновенно заволокло густым дымом. Вдобавок ко всему дым был настолько вонючий, что, не притерпись Иванов к запахам своего натруженного в походах тела и нестиранной одежды, свалился бы без чувств.

Если бы у Антошки было время на размышления, теперь он бы понял, почему настоящий герой никогда не моется и не переодевается. Дыхание, конечно, перехватило, а вот сознания, на что явно рассчитывал маг, Иванов не потерял. Конь вынес его из дыма, и лишь слезящиеся глаза напоминали о счастливо избегнутой опасности.

Удирающий колдун на мгновение оглянулся, кинул взгляд на своего преследователя и испустил вопль ужаса.

Было с чего! Длинные волосы Иванова продолжали стоять дыбом, и чудом удерживающийся на голове шлем находился на небывалой для нормального богатыря высоте, лицо героя было с черными разводами от пота, пыли и дыма, и лишь глаза выделялись своим красным цветом, да поднятый меч зловеще сверкал не игривыми солнечными зайчиками, а настоящими солнечными волками. Даже в героической Огранде немногие смогли бы посмотреть на Иванова без содрогания, а уж в более спокойных мирах каждого второго одолел бы кондратий, остальных же — предательское расстройство желудка.

Антошка себя не видел и приписал эффект своему неоспоримому мужеству и запоздалому раскаянию колдуна. В какой-то момент ему показалось, что маг шлепнется на землю, не устоит перед видом героя, но тот не упал и лишь замахал руками, вызывая из небытия очередное заклинание.

Все это слегка не понравилось Антону, иначе говоря, порядком напугало его, но поделать ничего герой не мог. Разве что догнать колдуна побыстрее, да только не особенно получалось.

Последний резкий взмах, выкрик непроизносимого слова — и на землю обрушились градины величиною с небольшого барана.