— А как же твой ездовой дракон, а Мастер? — обратился батька Лукаш к седовласому союзнику.

— Удрал, паразит. — Кукольный Мастер с сожалением развел руками. — Наверное, еда ему не нравилась. Да и не поднял бы он в воздух более одного человека, а управлять им могу только я один.

— Есть идея! — оживился Шмальчук, лукаво глядя на собеседников. — Нужно только велеть витязям разыскать Ивана Тимофеевича.

Оружейного затейника нашли быстро. Отец Муромца безуспешно пытался приладить на спину отловленному Горынычу большую княжескую карету без колес.

Однако летательный аппарат не получался.

Аэродинамика была не та, да и Горынычу подобное новшество могло шибко не понравиться.

Иван Тимофеевич с великим интересом выслушал хитроумный задум Шмальчука, усмехнулся в бороду, после чего коротко ответил: «Сделаем!». Затем оружейный затейник позвал своего верного помощника Левшу, и они вместе стали собирать на главной площади города лучших киевских столяров.

— Ну ты, Шмальчук, голова! — похвалил гетмана батька Лукаш. — Я бы в жизни подобную штуку не измыслил, а ты раз — и готово!

— Новое — енто хорошенько позабытое старое! — улыбнулся в ответ Шмальчук, поглаживая щегольскую гишпанскую бородку. — Воители древности подобное уже один раз провернули, так почему бы и нам не попробовать?

И в самом деле, почему бы и нет?

Ровно в полночь врата града Клева бесшумно отворились.

Враги в это время беспробудно дрыхли в походных палатках, уверенные в своей неизбежной победе. У осажденного города дежурили лишь боевые механизмы, реагирующие на малейшее движение.

Из-за отворившихся врат показалась непонятная деревянная громадина. Боевые механизмы обеспокоенно навострили свои многочисленные чувствительные усики, но никакой опасности не почуяли.

Так же бесшумно, как и открылись, крепкие врата Киева медленно стали на место.

Наутро проснувшиеся мериканцы узрели весьма странную картину.

На стенах Киева не было ни души, город, казалось, за ночь взял да вымер. При этом было доподлинно известно, что второго подземного хода не имелось. Но даже не это было самым удивительным.

Особое изумление вызвало застывшее у опустевших стен огромное деревянное сооружение.

Главнокомандующий лично прибыл к Киеву, дабы воочию рассмотреть диковину.

— Что это?! — удивленно воскликнул он.

— Если позволите… — робко промямлил адъютант.

— Смелее, смелее, дружище.

— Думаю, вполне логично предположить, что это…м… м… гигантская деревянная свинья!

— А может быть, вепрь?

— Нет, думаю, что все-таки свинья. Видите, у нее напрочь отсутствуют клыки.

— И что это, по-твоему, означает?

Адъютант замялся:

— Полагаю, мы видим перед собою образчик примитивного местного искусства. Если мыслить логически, то, возможно, они таким образом пытаются умилостивить нас. Они преподносят нам ценный с их точки зрения подарок. Это деревянное сооружение вполне можно рассматривать как символ безоговорочной капитуляции.

— Но я не вижу белого флага! — раздраженно бросил главнокомандующий. — И почему именно свинья? Черт побери, мне может это кто-нибудь объяснить?

— Загадочная, непостижимая славянская душа! — пожал плечами адъютант, и тут старый вояка услышал отчетливый смешок.

Казалось, звук донесся прямо из чрева деревянной хрюшки, хотя это, конечно, было невозможно. Не могла же, в конце концов, смеяться неодушевленная, сделанная из свежих досок свинья, да к тому же приколоченная к деревянной платформе на колесах.

Так в тот момент думал мериканский главнокомандующий.

Он резко обернулся, ощупывая цепким взглядом своих подчиненных, пытаясь определить, кто из них только что тихо хихикнул.

Но бравые солдаты хранили на своих квадратных лицах печать полного отсутствия всяких мыслей.

Значит, все-таки показалось.

— Что же нам с ней делать? — проговорил главнокомандующий в глубоком раздумье.

— А давайте ее подожжем! — предложил адъютант. — Навалим ей под брюхо хворосту, и пускай себе горит.

— Но ведь если это подарок, то мы сильно оскорбим местных жителей! — хмуря брови, возразил старый вояка. — Зачем еще больше настраивать против нас население? Что мы, дикари какие, что уничтожают все и вся на своем пути? Ну а если это символ их безоговорочной капитуляции, то тогда уж тем более не стоит его отвергать.

— А по-моему, — продолжал настаивать на своем адъютант, — будет лучше всего ее сжечь. Опасайтесь славян, дары приносящих…

Договорить офицер не успел, так как просто из ниоткуда возник увесистый булыжник, крепко треснувший адъютанта по лбу. Парень пошатнулся и рухнул на не успевшего вовремя отскочить главнокомандующего.

— Это знак свыше! — внезапно закричал кто-то из солдат. — Теперь нам точно не стоит отказываться от этого щедрого подарка.

Главнокомандующего с трудом поставили на ноги.

— Кто бросил камень?! — гневно вопросил он. — Да я вас всех под трибунал пущу. Похоже, кто-то из вас по-прежнему балуется спиртными напитками недалеких варваров. Ну, я вам сейчас устрою внеурочную проверку. Походного врача ко мне со спиртометром, немедленно!

Между тем судьба щедрого подарка киевлян была уже предрешена.

К статуе подползла мощная грузовая «сороконожка», которая взяла ее на буксир.

Деревянная свинья медленно сдвинулась с места.

— Доставьте ее в наш лагерь! — распорядился главнокомандующий. — Там мы ее распилим и по частям переправим на родину. Царь Жордж, полагаю, будет доволен таким подарком к столетию отца.

Старый вояка недоверчиво поглядел на странно безжизненный город. Из-за крепостных стен Киева по-прежнему не доносилось ни единого звука, словно обороняющиеся взяли да вымерли все в одночасье. Конечно, это было маловероятно. Тем не менее город молчал. Хоть иди и прямо сейчас бери его приступом.

Вот именно это как раз и не нравилась главнокомандующему. Простота будущей победы. Уж в чем в чем, а в подобных вещах он здорово разбирался.

Нет легких побед, есть хитроумные враги!

Но где же тут подвох?

Где собака зарыта?

И какая это собака, безобидная дворняга или же злобный цепной полкан?

Старый вояка задумчиво поглядел вслед удаляющейся деревянной громадине. Без сомнения, он вскоре решит этот ребус, хотя задачка и не из легких.

— Славная, однако, хрюшка! — улыбнулся развеселившийся мериканец.

Древнюю гисторию, к сожалению, он учил плохо.

— Ну чё там, дай поглядеть!