Вот Зюб и надумал, что Рудик осуществил мечту детства. Зюб уговорил Кара, и они отправились на восток по маршруту Ермака. Кар крыльями машет, а Зюб, значит, вместо штурмана. С посадками, естественно, и с дозаправкой, так сказать.

По пути всех расспрашивали о Рудике, да ничего не узнали. И уже за Уралом напала на них большая стая рукокрылов. У Кара был автомат, но патроны закончились. Затем отмахивался мечом, пока мог. Отбился в итоге, но рукокрылы ему едва крыло не отгрызли. И Зюбу досталось изрядно.

А тогда зима была. Они на берегу речушки приземлились, а там снегу по пояс. Кар по природе своей по земле толком ходить не может, а у Зюба лапа перебита. В общем, почти загнулись они уже от холода и голода, когда я с напарником на них наткнулся. Выходили обоих. С тех пор живут вместе с общиной.

Вот такая история.

Павел молчал, пытаясь собраться с мыслями. Не ожидал он услышать от «горного» такой истории. Уж слишком все походило на сказку. Ну, ладно, спир. Он, похоже, трепло еще то. Книжек он, видите ли, начитался и пошел края искать, где мутантов нет. Ха! Но Бортник-то? Вроде взрослый мужик уже, а туда же. Нашел кому верить – спиру. К тому же…

У Сновида до сих пор не укладывалось в голове, как можно дружить с мутантами? Конечно, если подумать, человеческое в них все-таки есть. И даже помочь могут в случае чего. И все же… Чудно как-то…

– Чего молчишь? – спросил «горный». – Удивлен? В нашей жизни много чего удивительного происходит… Ты каши не хочешь поесть?

– Нет. Пока не тянет. Странно это как-то все…

– Что именно?

– Что вы, «горные», с мутантами дружбу ведете. Вон, даже земляных пчел приручаете. Ненормально это как-то…

– Хм… Хм…

Бортник подошел к Павлу и сел рядом – так, чтобы видеть его лицо.

– Хочешь сказать, что мы тоже мутанты?

– Ну, я такого не говорил. Но…

– Давай я тебя по-другому спрошу. Парень ты, вроде бы, не глупый. Ты серьезно считаешь, что в наше время можно встретить людей, которые не подверглись абсолютно никаким мутациям? Вот взяли и выросли, как цветочки в заповеднике под стеклянным колпаком. Да? Взяли и выросли?..

– Ну-у…

– Чего «ну»? Ты включи соображалку. Люди двести лет после ядерной катастрофы выживали. Все кругом отравлено: и воздух, и земля, и вода. Думаешь, в таких условиях возможно чистоту расы сохранить? Чего молчишь?

– Я не знаю… Хочешь сказать, что ты мутант?

– Да не о том речь! – сердито воскликнул «горный». – Речь о другом. О том, что есть мутация, а есть мутанты. Все живые существа на Земле за эти двести лет так или иначе подверглись мутациям. Просто одних эти изменения коснулись мало и внешне это почти незаметно. Ну, например, кости немного крепче, чем у среднего человека, или связки подвижнее. А у кого это и вовсе только на уровне мозга отражается, сознания, так сказать.

Но есть, например, и такие, как спиры. В шерсти, с когтями и хвостатые. Но душа при этом, как у людей.

А есть и такие, как дампы. Или людоеды нео, которые в Полях Смерти валяются, как свиньи в грязи, и в настоящих чудовищ превращаются.

И если мы всех будем одной краской мазать и в мутантах числить, то тут, Павел, далеко зайти можно. Потому что постоянно будем выискивать мутантов в своих рядах. И плодить все новых и новых отверженных и врагов. Вместо того, чтобы искать друзей. И не выживем мы, тогда, к слову, никогда. Сожрут нас тогда муты и косточек не оставят… Что молчишь? Не согласен?

– Не знаю, – честно признался Павел.

– Не знает он… – пробурчал Бортник. – Ты никогда не задумывался над таким вопросом: почему в свое время люди стали людьми, а обезьяны так и остались обезьянами?.. Вижу, что не задумывался. А потому, что у людей есть совесть. И они научились жить по понятиям, а не по инстинктам.

Понимаешь, Павел, мутант это не обязательно тот, у кого шерсть, клыки метровые и лапы вместо рук. Бывает, что рядом с тобой живет человек, а на поверку он хуже мутанта может оказаться. Рожа человечья, а нутро звериное. И такое случается.

А насчет моего происхождения… Насчет этого можешь не сомневаться. Если уж на то пошло. Я, Павел, самых что ни на есть благородных кровей, кремлевских.

– Что ты имеешь в виду? – настороженно спросил Сновид.

– Да то и имею. Что есть Москва, а в ней есть Кремль.

– Хочешь сказать, что в Московском Кремле родился? – Павел недоверчиво усмехнулся. Сейчас еще скажет, что вместе со спиром в этой самой сидел… В библиотеке, короче.

– Нет, не в Кремле. Родился я в предгорьях Урала. А вот отцом моим был настоящий кремлевский разведчик, Пластун… Ты не проголодался?

– Нет. А водички бы попил. Нормальной. А не этого, не киселя.

– Ишь ты, какой привередливый. – «Горный» рассмеялся. – Кисель, это снадобье. Оно тебя на ноги поставит за сутки. Без него ты бы точно дуба дал. Особенно при таком сильном отравлении. А этот кисель – сильнейший антидот.

– Подожди, – сказал Сновид. – У меня же свой антидот есть. Точнее, снадобье от отравления. Сильное снадобье!

– Чего ж ты молчишь? Где оно?

– На поясе в сумке лежало. Где мой пояс?

– Сейчас, – сказал Бортник, направляясь в угол. Покопавшись, спросил: – Это в такой железной баночке?

– Ага.

– А почему без крышки?

– Без крышки? – Сновид попытался вспомнить. – Наверное, я ее выронил. Не до того тогда было.

– Понятно. Где ты его достал?

– В торговых рядах купил. У шама.

– У шама? У Жабо?!

– Да, а что?

«Горный» ответил не сразу, поднеся баночку к носу. Понюхал. Потом то ли фыркнул, то ли чихнул.

– А зачем ты это вообще покупал?

– Попросили. Жена одного человека попросила, который от отравления умирал. Мне Ермил и сказал: купишь у Жабо, у него все есть.

– Ясно… Хотя, с другой стороны, ничего не ясно. Это не антидот, Павел. И вообще не средство от отравы. Судя по запаху, а я в этом разбираюсь, это тоже яд. Но действующий, скорее всего, медленно. Понимаешь?

– Нет, – честно признался Сновид. – То есть, в целом вроде бы понимаю, но… Я же этого снадобья прямо языком лизнул. Когда сознание терял после укола розы. А потом я очнулся. И нормально мог двигаться. Правда, одна нога не шибко работала. Но если бы я добавил яда к яду… Я не понимаю.

– Ну-у, одно объяснение у меня есть, – задумчиво протянул Бортник. – Один яд вовсе не всегда усиливает действие другого яда. Тут многое зависит от конкретных компонентов. Могло случиться и так, что яд Жабо нейтрализовал яд хищной розы. И тебе сильно полегчало. На время, конечно.

Потому что продукты распада все равно оставались в твоем организме. К тому же, яд Жабо действует постепенно. Ну а потом в тебя еще пиявки своей дряни впрыснули. И ты, брат, впал в кому. Так это состояние по-умному называется.