— «Бархат и лохмотья» не историческая, а современная пьеса. Оденьте персонажей в костюмы наших дней, и вы получите трагедию художника, непонятого средой.

На другом конце стола, где расселась актерская молодежь, царили смех и веселье.

Демьян Бедный ревниво прислушивался к разговорам и никак не мог завладеть вниманием аудитории. Тогда он написал эпиграмму-экспромт:

Эпиграмма пошла по столу от одного гостя к другому. Раздался смех. Остужев, прочитав эпиграмму, вспыхнул, однако тут же улыбнулся, оценив остроумие. Немедленно Луначарский написал ответ:

Потом подумал, зачеркнул написанные строки и аккуратно написал другие:

Демьян Бедный мужественно перенес ответный удар.

За кулисами жанра: факты, слухи, ассоциации

Станиславский как-то сказал: «Плохо. Искусство отошло на второй план, уступив место политике».

* * *

Айседора Дункан предложила Станиславскому, что она, обнаженная, станцует лично для него эротический танец.

— Спасибо. Это очень интересно. Я приглашу мою жену, чтобы она тоже посмотрела.

* * *

Станиславский при поступлении Михаила Чехова в Московский Художественный театр дал ему задание изобразить окурок. Михаил Чехов поплевал на пальцы и с шипением придавил ими свою макушку, «загасив окурок». Станиславский был в восторге.

* * *

Все театры оперетты были закрыты в 1918 году. Остался только театр у Никитских Ворот в Москве. Чтобы вписаться в советскую действительность, коллектив театра стал обсуждать «актуальную» проблему: следует ли отменить буржуазный обычай дарить артистам цветы.

* * *

Во время Гражданской войны в Ставрополе шла пьеса местного драматурга. В домик станционного смотрителя, где развивалось действие, врывались то белые, то красные. Смотритель поступил весьма находчиво: с обратной стороны портрета Николая наклеил Маркса и, выглядывая в окно, приказывал жене: «Вертай Николку на Карлу Марлу». Или наоборот.

В посмертно изданном сборнике «Критика и критики» (1938) опубликованы теоретико-литературные и историко-литературные статьи Луначарского, написанные о творчестве Белинского, Добролюбова, Чернышевского, Плеханова, Воровского, Ольминского. На основе этого сборника можно сделать вывод: Луначарский считал, что в профессиональный кодекс критика должны входить, во-первых, бережное и уважительное отношение к художнику как к творческой личности, во-вторых, сочетание в оценке произведения художественно-эстетического и идейно-тематического критериев. Всякое значимое художественное произведение — звено в историческом процессе художественного развития человечества.

В одну из встреч Ленин спросил Луначарского:

— Не слишком ли вы увлекаетесь общекультурными задачами в ущерб просветительским?

Луначарский услышал в этом вопросе упрек в свой адрес и счел его справедливым. Конечно, школьное дело было в руках Надежды Константиновны Крупской, однако все же он, Луначарский, несет высшую ответственность за все проблемы просвещения и обязан уделять им особое внимание. Дело это было само по себе труднейшим. В условиях же Гражданской войны, голода и разрухи, нехватки учительских кадров, школьных помещений и топлива для них, необходимости перестраивать преподавание на новых идейных и методических основаниях — непомерно трудным, почти неподъемным. И Луначарский решил отдавать этому делу много более, чем половину своих сил, времени и энергии. Он лично ходил по инстанциям, «выколачивая» ордера на отопление для школ, лимиты на школьные завтраки, распоряжения отдать под школы те или иные здания и помещения. Он начал решать и совершенно невиданную задачу — полную ликвидацию неграмотности в стране, где не одно уже десятилетие и даже столетие больше половины населения было неграмотным. Для обозначения этого начинания понадобилось новое слово: ликбез — так называлось и место, где происходил процесс обучения, и сам процесс. Ликбезы, которых были тысячи по всей стране, тоже требовали внимания, для них нужны были терпеливые и знающие педагоги.

Сестра известной молодой поэтессы Марины Цветаевой — 27-летняя Анастасия вначале работала в Феодосии по организации народных читален, а затем, переехав в Москву, устроила у Никитских Ворот школу грамоты. Пожилые и старые женщины собирались вечерами и, цепко держа в неумелых пальцах карандаши, старательно выводили на серой оберточной бумаге первые в их жизни буквы.

По вечерам Анастасия рассказывала Марине о своей работе:

— Что-то фантастичное присуще этому делу. Некоторые мои ученицы годятся мне по возрасту в матери. Если бы я была лучше одета, моя настойчивость в намерении учить их грамоте показалась бы им барством. Большая часть жизни этих женщин прошла без знания азбуки. Буквы кажутся им чем-то непостижимым, и все-таки с величайшим упорством они учатся складывать буквы в слова, слова — в предложения. А Андрея я отдаю в художественную школу. Наталия Сац экзаменовала его. Она спросила: сколько вашему сыну лет? Девять, говорю. Тогда говорит она ему: «Представь себе, что в комнату вбежал тигр!» Не успела она закончить фразу, а Андрей сидел уже наверху высокой распахнутой двери. «Принят!» — радостно сказала Наталия Сац.

Марина задумчиво сказала:

— Ты знаешь, у меня такое ощущение, что в нашей голодной России учатся все — от детей до старух. А у меня важное дело: после писем Макса Волошина о том, что нужно помочь голодающей интеллигенции Крыма, я писала всюду, и вот сегодня меня пригласили в Кремль к Луначарскому. Шла с сердцебиением. Даже голос потеряла от волнения! Однако не пойти нельзя, нельзя упустить возможность помочь крымской интеллигенции! Вхожу, вижу: большая, пустая дворянская зала, стулья, рояль. Секретарь доложил обо мне. Ответ Луначарского: видеться вовсе не нужно, пусть товарищ Цветаева напишет. Сажусь в приемной писать: ни чернил, ни бумаги нет. Пишу моим карандашом на какой-то оберточной бумаге. Пишу кратко, и получается как декрет. Закончила. Хочу вручить юноше секретарю в кацавейке, и вдруг за моей спиной вырастает Луначарский. Невольно оглядываюсь и улыбаюсь раньше, чем осознала, кто это. Удивительное чувство — быть в присутствии такой личности. Глаза Луначарского смотрят ласково, подбадривающе. Он говорит: «Вы о голодающих Крыма? Все сделаю!» — «Вы очень добры». — «Пишите, пишите, все сделаю!» — «Вы ангельски добры!» — «Имена, адреса, в чем нуждаются, ничего не упустите, и будьте спокойны, все будет сделано!»

Со мной попрощался, а секретарю говорит: «Это дело возьму под контроль. Напомните мне. А сейчас приглашайте всех, кто пришел, на совещание по школе. Совещание начнут Надежда Константиновна и Покровский, я пообедаю, через десять минут вернусь и сам далее поведу заседание».