ноги рядом с другими стражниками и встретился взглядом со своим противником. Лицо Аракбиса исказила ехидная улыбка. Эта гримаса выражала многое: глумление, ощущение собственного превосходства, самодовольство. Но долго эта встреча взглядов не продлилась. Как только Аракбис обнаружил пропажу пленницы, да ещё и вместе с браслетом, его присутствие в здешних местах потеряло всякий смысл. Аракбис сделал очередной шаг назад к стене, позволив силуэту отразиться на её поверхности, а затем и сам растворился подобно тени, исчезающей в полдень.

Кезеф первым кинулся ощупывать гладкий камень, но одноразовый проход уже был закрыт. Эссиорл обвёл их вокруг пальца.

Понимая, чем это может им грозить, Агрэй с Клеоном и двенадцать стражников ринулись прочь из тёмного зала, в котором с каждой минутой усиливался отвратительный тошнотворный запах. Когда почти все они поднялись наверх, Гезария почувствовал присутствие среди мёртвых тел учащенного сердцебиения. В надежде обнаружить выживших он устремился к горе трупов, но источником сердцебиения был вовсе не лионит, а белоснежная трусливая собака, нашедшая здесь укрытие.

Гезария сгрёб сопротивляющуюся Фиву в охапку и поднялся этажом выше вслед за другими стражниками.

– Что будем делать с этой? – спросил он у Агрэя.

– Сейчас не до неё. Поместите её в камеру три. Разберёмся с ней чуть позже, – отмахнулся он. Его сознанием овладела одна-единственная мысль: догнать Аракбиса и разделаться с ним.

Поиски внутри здания не дали никакого результата, так что Агрэй, Клеон и остальные стражники поспешили покинуть его, чтобы вычислить местоположение оборотня. Так как целью эссиорла был браслет, следовало сначала определить, где находится Кира, и Аракбис нашёлся бы сам собой.

Выйдя на улицу, Агрэй с Клеоном обнаружили, что для проникновения в башню стражникам пришлось снести добрую её половину. Толпа других лионитов всё ещё дежурила возле неё. Башня же Радбоз была заботливо потушена и успела сгореть лишь на треть, так что при желании её ещё можно было восстановить. А вот корни башни Аверо оказались ничем иным, как миражом, как и само здание, не имевшее ничего общего с архитектурой города Гейл.

Когда стражники покинули башню Аверо, сотни вопросительных пар глаз уставились на них в надежде получить объяснения. Но воинам было не до этого. Разбившись на пары, они начали прочёсывать город. Агрэй же поспешил связаться с Букуром при помощи ситри.

Лицо Букура возникло на его поверхности только спустя две или три минуты.

– Как быстро ты успел по мне соскучиться. Не ожидал, не ожидал! – протянул он с лёгкой улыбкой. – Тебе напомнить дорогу к Лекарскому дому?

– Ты потащил её в Лекарский дом? Ничего умнее придумать не мог? – разозлился Агрэй. Это место совсем не внушало ему доверия, но параллельно с язвительными речами он уже двигался в сторону самой северной башни города, которая служила госпиталем и носила название Лекарский дом.

– Конечно, я отнёс её сюда! Ты же видел, в каком она состоянии! Сам лечить такие раны я не умею. Я же тебе уже объяснял минуты две назад, – ответил Букур и осёкся. Его лицо немного побледнело. – Морлон мне в бровь! Это был Аракбис, он знает, что она здесь! – воскликнул он и отключился.

Агрэй всё понял и уже мчал к Лекарскому дому, прикрепив ситри к ногам. Сквозь крошечные окошки-соты он заглядывал в каждую лекарскую комнату в надежде обнаружить Киру. Наконец его поиски дали свои результаты.

Кира лежала на высокой деревянной кровати. Аракбис в самом мерзком из своих обличий склонился над ней. Его руки приняли вид то ли клешней, то ли огромных кусачек. Металлическая кожа собиралась в складки, как у шарпея, тело же выглядело бесформенным и рыхлым. Букур вместе с другим долговязым лионитом находились в углу без сознания.

Агрэй, недолго думая, попытался влететь в комнату через крохотное окно, расширив его при помощи обсида, но стены его не пустили.

Аракбис обернулся к окну и ехидно улыбнулся, мол, ничего не попишешь, это моя работа. Потянулся клешнями к браслету Филуна и слегка поддел его, чтобы осторожно снять с руки. Агрэй ожидал, что циферблат будет защищаться, но тот заметно ослаб после купания в ритуальном чане и сопротивляться не планировал.

Никаких застёжек на браслете не было, так что снимать его следовало через запястье и кисть руки. Вот только слезать он никак не хотел и сидел на руке словно приклеенный. Тогда Аракбис решил отрезать Кире руку вместе с браслетом при помощи клешней-кусачек. Однако стоило ему потянуться к руке девушки, как браслет сам лениво соскользнул с запястья Киры. Агрэй ожидал услышать звук падающего металла, но браслет коснулся пола бесшумно, как если бы был абсолютно невесомым, нематериальным.

Аракбис не скрывал своего торжества. Наконец-то он достиг цели, к которой шёл несколько столетий. Вот-вот в его руки должен был попасть источник небывалой магической силы и безграничной власти над пространством и временем. Слегка наклонившись, эссиорл попытался взять браслет металлическими пальцами, но его руки лишь зачерпывали воздух.

Камни на циферблате презрительно сверкали, глумясь над Аракбисом и над его тщетными попытками завладеть артефактом.

– Ах, ты, тупая железка! А что ты на это скажешь? – воскликнул Аракбис, натягивая на руку перчатку из прозрачного полотна. Она слилась с его графитовой кожей, став с ней единим целым.

Браслет Филуна покорно лёг в ладонь к эссиорлу, продолжая сверкать тремя разноцветными камнями. Их сияние было напряжённым. Это не было похоже на радость, которую аргенлал испытал, попав к Кире в руки, но на затаённую обиду и даже ненависть.

Аракбис обернулся к окну и посмотрел прямо в глаза Агрэю. Всё это время последний молча наблюдал за происходящим, предпринимая всё новые попытки снять защиту.

Эссиорл нетерпеливо надел браслет на руку и стал с восторгом глядеть, как на нём переливаются магические камни.

– Как видишь, старания Келадона были напрасны. Сколько он держался, боролся, лишь бы только аргенлал не попал ко мне в руки. И что в итоге? Завладеть циферблатом мне помог его собственный сын.

– Что за бред? Помогать тебе я стал бы в последнюю очередь, – ответил Агрэй, парящий за окном на ситри. Такой жажды крови он давно не испытывал, как теперь, при виде этого оборотня. Ему хотелось открутить ему голову, разорвать эссиорла на тысячи крохотных кусочков.

– Хочешь ты того или нет, но именно ты привёл к браслету девчонку, а затем помог доставить её ко мне. Всё это было предопределено, – усмехнулся Аракбис, поднимая руку чуть выше. – Когда вы проиграли в битве в свете кровавой Иелуаджи, то потеряли будущее своего вида. Теперь же вы не оставили шансов на существование другим разумным обитателям