случае страха на лице стражников, что стояли на стене, было не меньше чем на лицах людей, ломящихся под защиту городских стен.

Портал за моей спиной схлопнулся и, не говоря ни слова, мы с Кималем Саренто уселись на кресла. Послышались шаги и в клетку только что не вбежал один из слуг, выкладывая на стол бокалы для вина и, собственно, само вино, помещённое в специальное ведёрко для охлаждения. Слуга сделал несколько шагов назад и замер, готовый выполнить любое наше пожелание. Не находись мы в глубинах катакомб, можно было предположить, что нас встречают в хорошем ресторане. В принципе, если сильно пофантазировать, это тоже можно было назвать рестораном со специфическим антуражем и аутентичным запахом.

— Господа, я рад, что вы не стали задерживаться и прибыли ровно в указанный срок, — улыбка на лице эмира Хаджи демонстрировала открытость и готовность к переговорам. Даже намёка на то, что два дня назад он приказал нас убить. Лицемерная сволочь. — Как прошла встреча с Инквизитором?

— Обет молчания был продлён, — печально вздохнул Кималь Саренто. — Потребовалась встреча с Папой, чтобы мой молчаливый наставник смог сохранить себе жизнь, но в целом ситуация разрешимая. Инквизитор отправил моего наставника на следующую миссию, выдав ему всего несколько дней на то, чтобы решить все свои дела. Сейчас мы явились сюда, чтобы определиться, является ли Калиманская империя частью дел моего наставника, но, как я вижу, условия нашего участия не выполнены. Я не вижу здесь двух молодых людей, наличие которых мы оговаривали. Не вижу подписанных документов. Боюсь, господа, мы зря теряем время. Хотя, должен признаться, вино довольно приятное. Эмир Хаджи, давайте ближе к делу. Мы были только что у стен. Видели пыль, что приближается к столице. Волна будет здесь через несколько часов, если не раньше. Вы к ней готовы?

— Вы прекрасно понимаете, что нет, — раздался ещё один голос. Тень неподалёку от клетки обрела очертания, превращаясь в человека в золотистой мантии. Верховный епископ Калиманской империи лично решил принять участие в нашем разговоре. Чем-то мужчина походил на отца Нора — волевое правильное лицо, довольно аскетическое телосложение, высокий рост, но имелось кардинальное отличие от физического отца моей Алии. Глаза этого человека были наполнены Светом. Тем, о котором отец Ург мог только мечтать. В клетку входил истинный служитель церкви.

— Ваше Преосвященство, какая неожиданная встреча, — Кималь Саренто поднялся и отвесил красивый поклон. Мне пришлось повторить движения ученика, дабы не выглядеть откровенной деревенщиной.

— Вчера я имел долгий и весьма продуктивный разговор с Папой, граф Саренто. Его Святейшество поведал мне много чего интересного, — несмотря на то, что разговаривал верховный епископ с Кималем Саренто, смотрел он на меня. Видимо, пытался продраться сквозь мою защиту и сломить дух. Вот только по сравнению с отцом Нором все остальные люди выглядели обычными котятами, мурчащими рядом с настоящим тигром. Я смог устоять там, мне ничего не стоит устоять и здесь. Всего на мгновение на лице верховного епископа промелькнуло недовольство отсутствием результата, но он довольно быстро взял себя в руки и уселся на последний свободный стул.

— Позвольте полюбопытствовать, что же такого интересного вам сообщил Папа? — Кималь Саренто был сама учтивость.

— Инквизитор не снимал задачу по уничтожению Волны с эрцгерцога Валевского, — заявил верховный епископ с таким видом, словно подловил нас на чём-то нехорошем.

— Мы ни разу не говорили, что с нас сняли задачу по уничтожению Волны, — Кималь Саренто даже брови от удивления поднял. — Лишь сказали, что нам дали несколько дней, чтобы решить свои дела. Ибо пора приступать к следующей задаче. Если вспомнить наш разговор с уважаемым эмиром Хаджи, то перед тем, как он приказал нас убить, мы говорили о том, что отныне Волна является заботой Калиманской империи. Потому что эта самая Волна уже прошла Стену и движется к столице. Мы должны были остановить её с той стороны Стены, нам помешали. Так что да, нам в любом случае сражаться с этими тварями, только есть один немаловажный момент — где и когда мы будем это делать. Чем больше тварей уничтожат калиманцы путём героических деяний, тем проще будет нам в будущем. Мы спокойно подождём три дня, позволим Волне растянуться, потом, когда здесь не останется ни одного живого существа, отправимся уничтожать предводителя всего этого безобразия. Нам даже не нужно будет сталкиваться с мелкими сошками — они будут заняты пожиранием калиманцев.

— Папа предупреждал, что Кострищ далёк от такого понятия, как человечность.

— После того, как нас держали пять дней в этой клетке, кормили помоями, не слушали наши предупреждения, а потом и вовсе решили убить? — на лице Кималя Саренто появилось искреннее ошеломление. — Ваше Преосвященство, о какой человечности вы говорите? Разве в Калиманской империи это слово не под запретом?

— Не нужно передёргивать факты, граф Саренто, — жёстко отрезал верховный епископ. Едва ли не впервые за всё время нашей встречи он пристально посмотрел на моего ученика и, могу конечно ошибаться, Кималь Саренто смутился. Однако хитрый жук недаром прожил четырнадцать десятков лет — он сумел совладать с эмоциями и даже нацепил на себя привычную обескураживающую улыбку:

— Конечно не стоит, Ваше Преосвященство. Знаете, давайте отбросим излишнюю любезность? Надоело, если честно. Мы оба понимаем, что с каждой минутой Волна всё ближе к стенам Ольро. Чем дольше мы здесь будем играться в слова, тем больше добрых калиманцев погибнет. Мало того, если Волна достигнет столицы, защитить её у нас уже возможности не будет. Вылавливать тварей по всему городу не самая правильная идея. Сейчас, пока передовые отряды тварей только на подходе к столице, город ещё можно спасти. Вы этого желаете? Если да, то наши условия с прошлого раза не изменились. Если нет — мы уходим. Да, станем скорбеть о бессмысленной гибели стольких людей. Может даже переживать и горевать станем. Но отступать от своего Кострищ не станет. Не стоило закрывать нас в этой вонючей дыре и пытаться убить. Возмездие, знаете ли, оно такое. Неотвратимая штука.

— Калиманская империя предлагает вам забрать жизнь эмира Хаджи, — внезапно предложил верховный епископ, чем вызвал всеобщее ошеломление. — Ему принадлежит идея закрыть вас здесь и убить, чтобы не оставлять следов. Ему и отвечать.

— Будь эмир Хаджи простым ремесленником, руководителем города или даже провинции — такое предложение мы могли бы посчитать идеальным. Отвечать должны те, кто натворил дел, тут мы с вами полностью согласны. Вот только беда заключается в том, что уважаемый эмир является одним из четырёх руководителей Калиманской империи и, не побоюсь этого слова, самым влиятельным из всей