Санкт-Петербург. Новомихайловский дворец.

22 февраля 1880 года

Великий князь Александр Михайлович (Коняев)

Слава богу, в очередной раз произнёс про себя академик, вставая утром и радуясь от того, что ставший уже невыносимым постельный режим наконец-то отменён. И хотя выход за пределы дворца был пока что запрещён исходя из соображений безопасности, но уже можно было насладиться некоторой свободой. Недостаток пеших и конных прогулок и весьма напоминающие строевые экзерциции военной гимнастики, к коим с детства привыкло его новое тело, был восполнен. Михаил Александрович, ещё будучи мальчишкой, буквально подсел на систему волевых упражнений Анохина и с превеликим удовольствием занимался ими на протяжении почти всей своей жизни, пока это позволяло здоровье. А посему он решил начать свое личное прогрессорство именно со спорта и дважды в день делать эту зарядку перед большим зеркалом. Для начала можно было обойтись собственными руками и ногами, а также спинкой прочного стула. Но на будущее, когда организм свыкнется с новой для него нагрузкой, Коняев планировал воспользоваться наработками Александра Засса, для чего были необходимы несколько кусков цепей разной длины и большой мяч, набитый опилками, которые он постепенно будет заменять свинцовой дробью. Это мероприятие прошло на ура, тем более что получило полное одобрение Вячеслава Авксентьевича Манассеина, который трижды в неделю лично проводил сеансы электротерапии как самого Сандро, так и его родителей. Уважаемый профессор, к которому обратилась великая княгиня, «весьма встревоженная новым увлечением мальчика», поприсутствовал при сих экзерцициях и не только зарисовал все упражнения, но и предложил вести дневник антропометрических замеров «дабы оценить эффективность новой гимнастики». В общем, он полностью поддержал Сандро в его начинаниях и пообещал написать статью для одного из научных журналов. Единственное, что расстраивало неугомонного профессора, так невозможность проиллюстрировать её фотографиями великого князя во время занятий. Впрочем, выход был быстро найден.

Вячеслав Авксентьевич отыскал среди студентов трёх желающих приобрести атлетическую фигуру, и вот именно их изображения должны были добавить необходимую изюминку будущей статье. А учитывая, что молодой человек полностью отказался от своего приоритета в разработке сей гимнастики, ссылаясь на то, что услышал об этом от старых казаков и моряков, профессор, исходя, естественно, лишь из интересов отечественной науки, решил закрепить авторство за собой. Вот с изменениями в гардеробе было значительно сложнее. Сущность Сандро, коя в большей части принадлежала Коняеву, не могла смириться с ночной рубашкой и кальсонами. Но заменить их в ближайшее время на пижаму и трусы пока не планировалось. Подобное предложение, озвученное подростком, не могло быть воспринято иначе как блажь и капризы взбалмошного ребёнка.

Начало работ над созданием бездымного пороха или устранением из конструкций строящихся кораблей тарана, который представляет реальную угрозу не вражескому флоту, а собственному, как военному, так и гражданскому… А еще подводные лодки, переработка нефти, двигатели внутреннего сгорания, дизель и прочая, прочая, прочая. И медицина!!! В Российской империи было много искусных врачей и талантливых ученых, один из которых, кстати, успешно лечил его самого. Но вот с фармацевтикой были большие проблемы. Это все были маленькие этапы преобразований, технические детальки, которые надо было вставлять в мозаику происходящих в истории изменений. А они постепенно накапливались. Хотя бы тот факт, что его «отец» Михаил становился реальным претендентом на престол, а это означало изменение всей конфигурации власти в России. И увеличивало шансы самого Александра на то, чтобы получить кусочек реальной власти, а не должность-фикцию, в которой от тебя ничего зависеть не будет. В той реальности Сандро неплохо так потрудился на благо флота, потом создавал инновационные военные части– автомобильные (в том числе бронемашины) и авиацию. Но была в этой его деятельности хорошая такая червоточинка: он нагло пользовался своей дружбой с Никки, что способствовало его личному обогащению. Да, великий князь слишком часто путал шерсть своих баранов с государственной.

Во время всех своих разговоров Сандро приходилось быть очень внимательным, потому что ему следовало контролировать две сущности, бывшие полными антиподами: мальчишка и старец. Особенно трудно это было делать при общении с мама. У ребёнка великая княгиня Ольга Фёдоровна вызывала целую смесь ощущений, состоящих из сыновней любви и немножко опасения, вызванного властным характером. А у старого академика, которому его биологическая мать годилась в дочери, даже внучки, скептицизм был разбавлен толикой уважения к тому, как та старается помочь своему супругу взойти на вершины власти. И это было не только создание особого уюта, женская забота, она действовала, рассылала письма, к ней приезжали люди самого различного положения в обществе– Ольга создавала вокруг мужа комплот доверенных лиц, то, что потом назовут «своей командой». Интересно, это ее личная инициатива или батюшка ее попросил взять на себя эту работу.

Наконец состоялась встреча и с отцом. Это произошло, когда профессор Манассеин, пригласив ещё несколько своих коллег, устроил своеобразный консилиум, который единогласно постановил, что оба великих князя переводятся из категории «больной» вболее привилегированную– «выздоравливающий». Сия трансформация предполагала несколько иной статус для мальчика, дающий ему большую свободу действий, перемещений и возврат к обычному распорядку жизни за небольшими исключениями. Кроме того, вернулись все братья и сестра Александра, таким образом, вся семья Михаила Николаевича оказалась в сборе под крышей Михайловского дворца, что способствовало возобновлению совместных семейных обедов.

Правда, сегодня за обедом его «родители» вели себя несколько странно, всё их поведение показывало, что супруги чем-то очень довольны, но одновременно и смущены. Наблюдая за их взглядами, скрытыми улыбками и лёгким румянцем, старый циник, коим вполне заслуженно почитал себя Коняев, пришел к выводу о том, что «кризис среднего возраста» упредков плавно перешел в стадию некоего импровизированного медового месяца.

«А что, Ольга Фёдоровна дама хоть куда»,– загнав в подполье истинную сущность Сандро, подумал академик, мимолетным взглядом незаметно для окружающих просканировав её фигуру. А если бы её обрядить в бикини, да еще образца двадцать первого века, то…

И, покрутив эту мысль в голове, академик с ехидством подумал о том, что «возможно, достаточно сократившаяся численность Романовых может в обозримом будущем получить неожиданное пополнение. Но тут циника-академика поправил мальчик Сандро, сообщивший, что после рождения Алексея матушка не сможет иметь детей, по уверению докторов. В мыслях юноши прозвучало резкое неодобрение мыслей его нового хозяина, после чего Коняев скомандовал себе «стоп», ибо щёки и уши вот-вот могли ощутимо покраснеть и в качестве успокоительного стал мысленно произносить, нет, не молитву, а требования ВАК к диссертационным работам. Эти сухие строки подействовали достаточно эффективно, и он, полностью успокоившись, сосредоточился на поглощении пищи, тем более что этот процесс приносил ему колоссальное удовольствие. Обычные продукты, простые блюда, но вот их вкус был выше всяких похвал. В двадцать первом веке для большей части населения планеты овощи, мясо и рыба без изрядной толики химических добавок, из которых пищевые добавки и антибиотики были не самой опасной составляющей, априори недоступны. Даже заядлые, потомственные дачники и огородники, закладывающие в погреб картошку, выращенную на приусадебном участке или составляя в пирамиды стеклянные банки с солёными огурцами, помидорами, забывают о той опасной химии, которую содержат в себе дожди, орошающие молодые ростки будущих деликатесов. Если сам Коняев, заставший тот период советской истории, которую приверженцы дерьмократических взглядов именовали «застоем», в детстве и в юности имел возможность попробовать натуральные продукты, то родившиеся лет на десять позже не имели об этом ни малейшего представления. Но даже и овсянка, приготовленная его матушкой в семидесятые годы, не шла ни в какое сравнение с тем, что он сейчас вкушал. А уж чай просто невозможно было с чем-то сравнить, в том числе с ужасно дефицитным индийским, на пачках которого слон стоял с поднятым вверх хоботом.