Барабанова. Бабушка-старушка скромно примостилась с краешка стола, накрытого скатертью цвета кумача. За спиной президиума висит лозунг «Искусство принадлежит народу!». Только я здесь пролетарием особо не наблюдаю. В массе своей зал заполнили коллеги и небольшая часть профессиональных работников языком. То есть разного рода парторги, профорги и прочие паразиты.

Занимаю место в первом ряду с края и никого не трогаю. В качестве поддержки со мной приехали Каплан, Солодовников и главбух. Ведь причина сборища не порочащий советского человека моральный облик товарища Мещерского, а нарушение трудовых обязательств и нелепое обвинение в пропаганде западных ценностей. Руководство ТО может понадобиться в качестве поддержки или свидетелей. Это они так решили, я никого не просил.

Причина сборища вроде простая как три рубля. Те самые молодые сотрудники, уволившиеся со скандалом, решили отыграться и написали жалобу в партком. Товарищ Барабанова не отказала себе в удовольствие проконтролировать, чтобы кляуза была рассмотрена как можно быстрее. Мои «доброжелатели» так ускорились, что уже через три дня нас посетила проверка, выясняющая причины увольнения и затребовавшая финансовые документы. И вот теперь новый акт этого шоу. Самое забавное, что с юридической точки зрения, мы абсолютно чисты. Поэтому заявление уволившейся молодёжи только повод, причина давно всем известна. Один неугомонный и наглый режиссёр просто бельмо в глазу многих товарищей и коллег. Так почему не совместить приятное с полезным?

Первый докладчик, который представлял финансовое управление Госкино, долго бубнил про итоги проверки. Указал на незначительные нарушения, которые есть в любой работающей структуре. Но кардинальных замечаний нам предъявить не смогли. Романов пытался расшевелить выступавшего, но тот опять начал растекаться по древу. Дядя не дурак и понимает, что есть вещи, в которые лучше не лезть. Специалист он явно хороший и гнева начальства особо не боится. Работу он найдёт хоть завтра, поэтому знает себе цену. Молодец! Только уж больно нудный.

Как же меня бесят все эти собрания! Я двумя руками «за» планёрки, когда обсуждается действительно что-то важное для предприятия, или тимбилдинг, которого здесь пока нет. Но вот к урокам политинформации, разного рода митингам или подобным типа товарищеским судилищам, у Лёши хроническая изжога. Ладно бы вызвали на ковёр и отчитали за дело. Это вопрос рабочий, который периодически необходим и вполне умещается в мою картину мира. Только вот это всё…

— Товарищ Мещерский, вы что-то хотели сказать? — Романов отреагировал на мою поднятую руку.

— Разрешите занять место докладчика? Думаю, так будет рациональнее. Я выскажу позицию ТО «Прогресс», а желающие зададут вопросы.

После небольшого перешёптывания, президиум разрешает мне подойти к трибуне.

— Добрый день, товарищи, — обращаюсь к сразу оживившемуся залу, — Предыдущий докладчик хотел вам просто сообщить, что комиссия Госкино никаких нарушений в нашей работе не обнаружила. Почему это заняло почти тридцать минут — не знаю.

Народ начал улыбаться, а где-то раздались смешки. Всё-таки публика здесь творческая и тоже не любит, когда начальство пытается лезть не в своё дело.

— Что вы себе позволяете, Алексей Анатольевич, — возмутился зам Романова, — Начнём с того, как вы вынудили уволиться сотрудников, лишив их премии. Про данный произвол и пытался рассказать товарищ Астахов.

— Премии был лишён весь коллектив, кроме одного отдела и рабочего персонала. Закон не был нарушен. Если это всё, то я могу идти?

Народ в зале снова зашептался, уже более активно, явно предчувствуя концерт по заявкам. Только он сегодня будет коротким и не очень весёлым.

— Нет, уйдёте вы тогда, когда мы позволим. Я бы попросил вас, быть более корректным с представителями власти, — надменно произнёс главный киношный коммунист, или кем он себя считает, — Если вы не видите за собой вины, то, может, расскажите про странные речи, которые являются нормой для ТО «Прогресс»? Ещё нам интересны ваши планы по снятию документальных фильмов про настоящую историю страны. Очень интересно, что под этим подразумевается. По-вашему, советские учебники истории врут?

— В нашей стране основным законом является Конституция, — продолжаю после пассажа парторга, демонстративно не посмотрев в его сторону, — В данном случае, право на труд не было нарушено. Также согласно третьей статье Конституции вся власть в СССР принадлежит трудящимся города и деревни. Вы просто исполнитель, которому советский народ доверил почётное право выполнять руководящие функции. Вас выдвинул трудовой коллектив, но никто не давал права товарищам говорить от лица советской власти. Я сейчас услышал либо глупость или намеренное передёргивание фактов. Никто не давал вам или товарищам Козловскому с Романовым, выступать от имени трудового народа. Сейчас люди, заседающие в президиуме, выражают исключительно свою точку зрения. Уверен, что вы и товарищ Барабанова, не получили от коллектива полномочий, судить о моей работе. И тем более я не намерен отчитываться о своих творческих планах. Когда придёт время — всё будет согласовано в рамках действующего законодательства. Только причём здесь вы?

— Я… Меня не так поняли, — растерялся товарищ.

— Все вас прекрасно поняли. Это мне непонятно, для чего надо созывать собрание по любому поводу и отрывать людей от работы? Например, я сейчас веду более десяти проектов, требующих моего непосредственного участия. Можете рассказать, об успехах вашей работы? Что материального вы создали и какую пользу приносите стране? Какой продукт вы создаёте и сколько заработали денег для бюджета страны? — смотрю на парторга, но судя по изменившимся лицам членов президиума, они прекрасно поняли, что вопрос относится ко всем товарищам.

В зале повисла гнетущая тишина. А чего они хотели? Люди ждали зрелища, как группа паразитов будет распинать Мещерского, а он жалобно блеять оправдания в ответ?

— Расскажите мне, какую конкретно пользу, приносит это заседание, похожее на судилище? С юридической точки зрения оно вообще не легитимно. Члены президиума просто не имеют права предъявлять мне какие-либо претензии. Никаких серьёзных недочётов в работе ТО, комиссия не обнаружила. Вы пригласили меня сюда обсуждать сплетни, которые муссируются в любом коллективе? Для этого надо было отрывать от работы меня более ста человек, присутствующих в зале? — чувствую, что Остапа понесло, но остановиться уже не могу, — Если партийной организации нечем заняться, то я уже объяснил, насколько загружен. Заседайте сколько хотите, но только не мешайте работать. Или, может, вашим коллегам из отдела идеологии проще придираться к людям, которые заняты реальным делом? Ведь это проще, чем пытаться объяснить советским труженикам, почему в стране процветёт безнаказанное воровство?

Последние слова я произнёс, глядя именно на Козловского. Тот не смог ничего ответить. Понимает, что устраивать прения на эту тему глупо. Общество действительно изрядно взбудоражено нашими фильмами. Думаю, наверху тоже идут прения, в весьма нервной обстановке. С учётом того, что совсем