– Подай-ка бутылку. Чего замер? – сказал Джулио.

Я не успел отреагировать. Он рассердился и схватил бутылку, и только наполняя бокал, сообразил, что бутылка стояла слишком далеко, и чтобы ею завладеть, ему пришлось растянуть руку на несколько ярдов. От этого знания Джулио мгновенно протрезвел, поставил бутылку рядом с бокалом и посмотрел на меня. От удивления его глаза вернулись на прежнее место.

– Что происходит?

– Я не знаю, – честно признался я.

Джулио поднес руку к лицу и внимательно осмотрел ее, словно видел в первый раз. Ничего его не удивило и не насторожило. Рука как рука. Но он каким-то образом раздобыл бутылку, которая находилась на другом конце комнаты.

– Ты случайно в портвейн ничего не подмешивал? – предположил он.

– Нет. Чистый порто. У Уэллса другого не бывает.

– Может, это происки Уэллса? Один из его диких экспериментов? – спросил он с тревогой.

Я не успел ответить.

Джулио Скольпеари внезапно стал рассыпаться. Его тело превратилось в текучий песок, который решил расстаться с формой и превратиться в разноцветную кучу на полу. Такому же превращению подверглась и его одежда, которая словно стала частью его тела. Я и опомниться не успел, как Джулио Скольпеари лежал кучей морского песка на полу комнаты, которую венчали два мигающих глаза и широкий рот, выглядевший вычурно нереалистично в образовавшемся натюрморте.

– И что ты теперь будешь делать, чертов изобретатель?

Я был слишком ошеломлен. Я не знал, что ему ответить.

– Идиот, у меня же теперь нет члена. Чем я буду смущать женщин? Верни мне член, пробирка скользкая!

Я попал в весьма щекотливое положение. Каким-то образом мне удалось сделать из простого, пускай и богатого, человека песочного монстра. Я понятия не имел, каким образом это получилось, а главное – я не понимал, как это исправить. Я стоял и таращился на груду песка на полу, судорожно пытаясь представить, что мне теперь делать со всем этим добром. Собрать все в большой мешок и сбросить на дно Темзы или распылить на одном из соседних полей? Но судя по тому, что эти пухлые губы каким-то образом продолжали разговаривать со мной и сохраняли форму, Джулио Скольпеари продолжал существовать в измененном виде и к тому же еще что-то соображал. Просто так посеять его в полях или растворить в водах Темзы совесть не позволит. Живого-то человека, пускай и текучего.

– Судя по тому, что мои глаза находятся на уровне твоих коленей, эксперимент повернул не в ту сторону. Как это понимать? – спросил Джулио.

– Да что ты, все просто прекрасно. В рамках разумной погрешности, – неожиданно для самого себя сказал я.

– То есть ты изначально планировал сделать из меня кучу дерьма. Так что я могу больше не беспокоиться? – голос шел откуда-то из глубины песочного холма, и непонятно было по тембру, сердится он или доволен новым положением.

Хотя о чем это я? Как можно быть довольным тем, что случилось? На месте Джулио я бы сейчас проклинал всех на свете, начиная от матери, которая родила меня на свет, такого калечного судьбой, заканчивая горе-экспериментатором, который решил сотворить из меня эту бесформенную массу.

Судя по тому, что песочный холм нервно трясся, рассыпался, чтобы тут же собраться воедино, Скольпеари переживал весьма противоречивые чувства.

– Я не то хотел сказать, – попытался я придумать, как выкрутиться из щекотливого положения.

Чтобы вернуть Джулио исходную форму, я должен понять, где произошел сбой, в каких расчетах ошибка, но голова моя полнилась ужасом от картины, что предстала у меня перед глазами. Какой уж тут анализ, какие расчеты? С ума бы не сойти.

– А что ты тогда хотел сказать? – с угрозой в голосе спросил Джулио, и один из его глаз поднялся над кучей на тоненьком песочном стебле.

– Я сам не знаю, что я хотел сказать. Эксперимент в порядке. «Мост Тэслы» работает. А вот что ты такое? И как появился? Я совершенно не понимаю.

– Ты знаешь, я очень сильно начинаю нервничать, – сказал Джулио.

Еще бы он не нервничал. На его месте я бы был уже в бешенстве и устроил настоящую песчаную бурю. Хорошо, что Джулио еще держит себя в руках. Тут я задумался: может, вооружиться лопатой и слепить из него большой песочный замок, на вершину которого вознести глаза и рот, чтобы удобно было общаться? Но я отверг эту идею как упадническую и порочащую достоинство Джулио Скольпеари, который мог посчитать после тесного знакомства с лопатой, что его честь и достоинство порушены, и потребовать от меня сатисфакции. А каким образом я буду сражаться на дуэли с песочной кучей, я не мог себе представить даже в самом диком кошмаре.

– Не стоит нервничать. Надо искать плюсы в новом положении, – неожиданно для самого себя заявил я.

Такое чувство, что мое сознание разделилось на две равные составляющие. Одна часть отрицала все происходящее и требовала накачаться портвейном или чем покрепче ради сохранения здравости рассудка. Другая часть вела диалог с Джулио, словно ничего страшного не произошло. И мы сейчас закончим эксперимент и разбредемся по домам, как будто так и должно быть.

Песочный холм задрожал в возмущении, и неожиданно две струи выплеснулись вверх, в полете уплотнились, преобразовались в две руки, которые вцепились мне в горло и стали душить. Холм тем временем приговаривал:

– Так какие плюсы я должен искать в новом положении? Может, что могу дотянуться до всех и каждого?

Я пытался что-то ободряющее в ответ прохрипеть, но получалось сипло и неубедительно.

Наконец железный захват на моей шее исчез, и я схватился за горло и принялся судорожно глотать воздух ртом.

– Со мной опасно шутки шутить. Иначе не посмотрю на то, что ты Тэсла, отправлю кормить рыб в Темзу, и никто о тебе не вспомнит, даже твой Уэллс. Посчитает, что ты ему привиделся. Ведь он только об изобретениях своих думает и заботится, что ему какой-то человечишко!

– Джулио, взываю к твоему разуму. Какой прок тебе убивать меня? Мертвый я не могу тебе помочь, – попытался я его успокоить, тем временем прикидывая, как бы отправить эту кучу песка в печь, чтобы сделать из нее глиняный кувшин или обжечь его до состояния стекла, чтобы разбить.

Как быстро бывшие вчера союзники могут стать злейшими врагами! Тут было о чем задуматься. Ведь моя дружба с Уэллсом – это всего лишь отрезок во времени. Пройдет несколько месяцев или лет, и он потеряет меня в ворохе своих расчетов и мыслей, и я стану для него бременем, от которого нужно избавиться, чтобы двигаться дальше.

– Хорошо. Ты прав. Но, черт побери, что со мной произошло? И если ты не исправишь это, я сотру тебя в порошок.

– Скажи, ты можешь управлять своим телом? – уточнил я.

– Телом? Эту мусорную кучу ты называешь телом? Может ли песок управлять песком? – заворчал Джулио, но, похоже, мои слова заставили его задуматься. Ведь смог же он вырастить руки из песка, значит, может попробовать восстановить и все остальное.