О жизни и творчестве выдающегося композитора Антонио Сальери написано огромное количество научных исследований и популярных статей, в которых отмечен его значительный вклад в мировую музыкальную культуру. Но сотни страниц правдивого текста выглядят блекло и тускло рядом с великим произведением Пушкина — маленькой трагедией «Моцарт и Сальери», в основе сюжета которой лежит откровенная клевета на Антонио Сальери. Миф о Сальери-отравителе будет жить до тех пор, пока не будет создано произведение (неважно — литературный текст или фильм), которое представит яркий и запоминающийся образ другого Сальери, образ, способный конкурировать с пушкинским.

Компромат как сюжет может быть побежден только альтернативным сюжетом, который будет соперничать с ним в убедительности. Современные жертвы «войн компромата» министр юстиции Валентин Ковалев и генеральный прокурор Юрий Скуратов поступили совершенно правильно, что написали мемуары — то есть создали свои альтернативные сюжеты, которые способны «перекрыть» тот общественный резонанс, который в свое время был вызван информационными атаками их недругов. А правдивым будет признан тот сюжет, который окажется более убедительным. Когда человек в отчаянии кричит: «Это неправда! Вы лжете!» — он выглядит смешно и нелепо. Потому что обвинением во лжи нельзя победить компромат.

Только бесконечно наивный человек может верить в то, что политика и бизнес возможны без «войны компромата». Это так же возможно, как появление в природе травоядных волков. Для влиятельных политиков, высокопоставленных чиновников и «олигархов» российский закон — «что дышло», им удается, как правило, уйти от ответственности, даже если их буквально схватили за руку. Давно известно, что в России правосудие покупается и продается, за большие деньги можно «отмазаться» от тюрьмы, то есть с точки зрения закона — превратиться из преступника в честного гражданина. Поэтому состоятельные люди уверены в своей практически абсолютной безнаказанности.

В этих условиях, пожалуй, существует только один фактор, который заставляет их вести себя осмотрительнее. Это — опасность быть разоблаченным и скомпрометированным. Компромат для большинства российских политиков куда страшнее, чем закон. Если решение суда можно купить, то доброе имя не купишь и деловую репутацию в одночасье не восстановишь. Как гласит арабская народная мудрость, «позор длиннее жизни». Громкие скандалы, связанные с криминалом и коррупцией, тайными сексуальными похождениями оборачиваются отставкой, распадом семей, финансовыми убытками или возбуждением уголовного дела. Последствия таких скандалов могут быть самыми трагическими, а ущерб, нанесенный компроматом, подчас невозможно восполнить никакими деньгами.

Как ни парадоксально это звучит, в тех случаях, где правосудие не в состоянии реально оберегать закон и права граждан, на защиту общества выходит компромат. Словом, компромат особенно эффективен там, где малоэффективен закон. Сила компромата во многом определена слабостью закона.

Что общего между политиком и мухой? — cпрашивается в старом анекдоте. Ответ на этот вопрос такой: и политика, и муху можно прихлопнуть газетой. Страх быть скомпрометированным (то есть стать жалкой мухой, которую прихлопнули газетой) порой может удержать и от совершения преступления, и от бесчестного поступка. Но не будем идеалистами! Ведь представления о добре и зле, о нормах морали у разных людей могут быть неодинаковыми, далеко не каждый человек, совершая злодеяние, отдает себе в этом отчет и испытывает муки совести. У многих негодяев совесть спит беспробудным сном. Однако страх перед разоблачением в некоторых случаях заменяет голос совести. Вряд ли кто-то захочет оказаться, к примеру, на месте бывшего министра Валентина Алексеевича Ковалева, который сначала стал героем «банного скандала», а потом — фигурантом громкого дела о коррупции в Министерстве юстиции. Обнародование компромата становится неким «сигналом к травле».

Коррупция, уголовное прошлое, нетрадиционная сексуальная ориентация — вот далеко не полный перечень тех грехов, расплатой за которые могут стать репутация, карьера, а в некоторых случаях даже свобода.

Но Россия — страна особых политических законов, и если в государствах европейской демократии любой политик, чья деловая репутация поставлена под сомнение, добровольно уходит в отставку, то в России отношение к компромату совершенно иное. Распространение компромата легко списывается на происки врагов, газетная шумиха мало-помалу успокаивается, а оскандалившийся чиновник продолжает трудиться — на благо страны или во вред? Вот в чем вопрос.

Компромат — это возмездие. Он настигает человека внезапно, застает врасплох.

Он воскресает, как призрак из прошлого.

Он будет жить, когда нас уже не станет.