тебе это самым серьезным образом. Теперь ты впервые не в безопасности при твоем старом образе жизни.

– Что ты имеешь в виду под отбором частиц моего мира?

– Воин встречает эти необъяснимые и непреклонные силы, потому что он намеренно ищет их. Поэтому он всегда готов ко встрече с ними. Ты, например, никогда не готов к ней. Фактически, если силы явятся к тебе, они захватят тебя врасплох. Испуг откроет твой просвет, и твоя жизнь беспрепятственно ускользнет через него. Первое, что ты должен сделать, – это быть готовым. Думай, что союзник собирается выскочить перед твоими глазами в любую минуту. Ты должен быть готов к этому. Встреча с союзником – не воскресный пикник. Воин принимает на себя ответственность по защите своей жизни. Поэтому, если какая-либо из этих сил стучится к тебе и открывает твой просвет, ты должен намеренно бороться за то, чтобы закрыть его самому. Для этой цели ты должен иметь избранный ряд вещей, который дает тебе спокойствие и удовольствие. Вещей, которые ты можешь намеренно использовать для того, чтобы убрать свои мысли от испуга, закрыть свой просвет и сделать себя цельным.

– Что это за вещи?

– Несколько лет назад я говорил тебе, что в своей повседневной жизни воин выбирает себе путь сердца. Именно это отличает его от обычного человека. Воин знает, что он на пути сердца, когда един с этим путем, когда переживает огромное спокойствие и удовлетворение, идя по нему. Вещи, которые выбирает воин, чтобы сделать свои щиты, – это частицы пути сердца.

– Но ты сказал, что я не воин, как же я могу выбрать путь сердца?

– Это твоя поворотная точка. Можно сказать, что раньше у тебя не было реальной необходимости жить как воин. Теперь иначе. Теперь ты должен окружить себя частицами пути сердца и отказаться от остального. Или же ты погибнешь при следующей встрече. Я могу добавить, что ты больше можешь не просить о встрече. Теперь союзник может прийти к тебе во сне, во время твоего разговора с друзьями или когда ты пишешь.

– Я уже годами искренне старался жить в соответствии с твоими поучениями. Очевидно, я делал это недостаточно хорошо. Как я теперь могу делать это лучше?

– Ты слишком много думаешь и разговариваешь. Ты должен прекратить разговор с самим собой.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты слишком много разговариваешь с самим собой. Ты в этом не исключение. Каждый из нас делает это. Мы ведем внутренний диалог. Подумай об этом. Что ты делаешь, когда остаешься один?

– Я разговариваю сам с собой.

– О чем ты разговариваешь с собой?

– Я не знаю. Я полагаю, о чем угодно.

– Я скажу тебе, о чем мы разговариваем сами с собой. Мы разговариваем о нашем мире. Фактически, мы создаем наш мир нашим внутренним диалогом.

– Как мы это делаем?

– Когда мы перестаем разговаривать с собой, мир такой, каким он должен быть. Мы обновляем его, мы наделяем его жизнью, мы поддерживаем его своим внутренним диалогом. И не только это. Мы также выбираем свои пути в соответствии с тем, что мы говорим себе. Так мы повторяем тот же самый выбор еще и еще, до тех пор, пока не умрем. Потому что мы продолжаем все тот же внутренний диалог.

Воин осознает это и стремится остановить этот диалог. Это последнее, что ты должен знать, если хочешь жить как воин.

– Как я могу перестать говорить сам с собой?

– Прежде всего, ты должен использовать уши, чтобы снять часть нагрузки с глаз. Мы с самого рождения использовали свои глаза для того, чтобы судить о мире. Мы говорим с другими и с собой главным образом о том, что мы видим. Воин сознает это и прислушивается к звукам мира.

Я отложил свои записи. Дон Хуан засмеялся и сказал, что он не собирался навязывать мне результат. Что прислушивание к звукам мира должно быть гармоничным и терпеливым.

– Воин сознает, что мир изменится, как только он перестанет говорить сам с собой, – сказал он. – Он должен быть готов к этому необычайному толчку.

– Что ты имеешь в виду, дон Хуан?

– Мир такой-то и такой-то потому, что мы сказали себе, что он такой-то и такой-то. Если мы перестанем говорить себе, что он такой, то он перестанет быть таким. Я не думаю, что ты в этот момент готов к такому внезапному удару, поэтому ты должен перестать создавать мир.

– Я действительно не понимаю тебя!

– Твоя беда в том, что ты смешиваешь мир с тем, что делают люди. Но ты не одинок в этом – каждый из нас делает это. Вещи, которые делают люди, являются щитами против сил, которые нас окружают. То, что мы делаем как люди, дает нам удобство и чувство безопасности. То, что делают люди, по праву очень важно, но только как щит. Мы никогда не знаем, что все, что мы делаем как люди, – это только щиты, и мы позволяем им господствовать и попирать нашу жизнь. Фактически, я должен сказать, что для человечества то, что делают люди, более важно и значимо, чем сам мир.

– Что ты называешь миром?

– Мир – это все, что заключено здесь, – сказал он и топнул ногой по земле. – Жизнь, смерть, союзники и все остальное, что окружает нас. Мир необъятен. Мы никогда не сможем понять его. Мы никогда не разгадаем его тайну. Поэтому мы должны принимать его таким, как он есть, – чудесной загадкой. Обычный человек не делает этого. Мир никогда не является загадкой для него, и когда он приближается к старости, он убеждается, что у него нет больше ничего, для чего стоит жить. Старик не исчерпал мира. Он исчерпал только то, что делают люди. В своем глубоком замешательстве он верит, что мир не имеет больше загадок для него. Вот ужасная цена, которую приходится платить за наши щиты. Воин осознает эту путаницу и учится относиться к вещам правильно. Вещи, которые делают люди, ни при каких условиях не могут быть более важными, чем мир. И, таким образом, воин относится к миру как к бесконечной тайне, а к тому, что делают люди, – как к бесконечной глупости.

Глава 15

Я начал упражняться в «слушании звуков мира». Дон Хуан велел мне практиковать это в течение двух месяцев. Слушать и не смотреть было мучительно трудно, но куда более тяжелым делом оказалась борьба с внутренним диалогом. Тем не менее к концу второго месяца я научился его останавливать, правда, на очень короткие промежутки времени, а также обращать внимание на звуки.

Я приехал к дону Хуану 9 ноября 1969 года.

– Прямо сейчас и отправимся в дорогу, – сказал он.

Я немного отдохнул, и мы поехали на восток – к горам.