— Известно вам это или нет, — сказал он, обращаясь к Энн, — но ежегодно только в этой стране делается значительное количество — порядка сотен — заявлений, касающихся Пресвятой Девы: фермер увидел ее лицо на свеже-выкопанной картофелине, тестомесу из пиццерии в городе Сиракьюз привиделся ее силуэт в изгибах корки. Но все это частности, и меня они не интересуют. Остриженная овечья шерсть, коровьи лепешки, сугробы, дети, страдающие эпилепсией, странствующие евангелисты, припадочные монахини, сбежавшие из дому подростки, пристрастившиеся к марихуане, — выбор богатый. Подобным заявлениям нет числа, они встречаются сплошь и рядом, — будьте уверены, не вы первая и не вы последняя. Такие истории стали настолько обычным делом, что в церковных кругах разговоры о них считаются общим местом. Я не стану сейчас называть имен, чтобы не уходить от темы, главная мысль заключается в том, что ваш опыт общения с Девой Марией, моя милая, ни в коей мере не является для Церкви чем-то новым и исключительным. Подобное происходило тысячи раз, и каждый раз кто-то вроде меня отправляется выяснять, в чем дело. Хотя, надо заметить, исключительность вашего случая состоит в том, что вам удалось привлечь к себе внимание куда более широкое, чем в большинстве подобных случаев. А события, получившие такой отклик, требуют скрупулезного расследования, чтобы выяснить истину относительно ваших притязаний. Церковь никогда не позволяет себе относиться к подобным заявлениям пренебрежительно и подходит к их рассмотрению со всей серьезностью.

В его голосе появились новые нотки: он звучал все более сурово и торжественно, что напомнило Кэролин о сожжении Жанны Д'Арк. Ее познания о религиозных гонениях были весьма скудными, но вполне возможно, речь шла именно об этом.

Отец Батлер оторвался от своих очков и посмотрел на Энн, которая молитвенно сложила руки и сказала:

— Задавайте же ваши вопросы, святой отец. Я рада, что все это вызвало у вас интерес. Спасибо вам.

— Я приветствую такое отношение.

— Я счастлива, что вы здесь.

— Возможно, некоторое время спустя ваше отношение изменится.

— Уверена, что этого не произойдет, — ответила Энн.

Отец Батлер вернулся к очкам и после тщательного итогового обследования наконец водрузил их на нос, где они выглядели чем-то чужеродным и делали его лицо еще более суровым.

— На ваше счастье, — сказал он, — я не психолог. Я не оперирую научными понятиями. Иначе я отделался бы от вас глазом не моргнув, попросту заявил бы, что в данном случае налицо бредовые фантазии. Подобное объяснение всегда наготове у тех, кто имеет дело с наукой. Но для священника все далеко не так просто и ясно. На самом деле нет ничего простого и ясного, Энн. Что представляет собой Божий промысел, в чем его суть? Как можно познать милосердного Господа? — Отец Батлер покачал головой, точно сокрушаясь об изначальной тщетности любых попыток метафизических изысканий. — Передо мной стоит невероятно серьезная и сложная задача. Как я могу решить, что истинно, а что нет?

— Не знаю, — ответила Энн.

— Мне не на что опереться, — сказал отец Батлер. — Это все равно что парить в пустоте.

Снаружи слышался гул толпы. Энн поплотнее укуталась одеялом. Она была безразличной и вялой и при этом горела в лихорадке. У нее в душе шевельнулось недоброе предчувствие. Она видела, что тон вступления встревожил и отца Коллинза. Он беспокойно ерзал и поглядывал на нее с тайным состраданием, точно говоря: «Он мне не друг, но ничего не поделаешь, так уж складываются обстоятельства». Энн заметила, что отец Батлер приподнял занавеску и выглянул наружу, делая вид, что ошеломлен происходящим. Однако на самом деле это была игра, и она поняла это сразу. В действительности он был проницательным и невозмутимым. Он уже приготовил для нее старую, испытанную ловушку: никто не может говорить с Богом, кроме самого Папы.

— Пока мы рассуждаем на отвлеченные темы, — сказал отец Батлер, — тысяча исполненных религиозного рвения паломников ждут вашего появления.

— Их больше тысячи, — возразила Кэролин. — И все это верующие люди.

Отец Батлер опустил занавеску.

— Верно, — сказал он, — больше тысячи. Я употребил слово «тысяча» метафорически. Так или иначе, мы здесь. Вновь размышляем об извечной притягательности образа Божией Матери. Притягательности, которую так удобно… эксплуатировать.

Он лучезарно улыбнулся Энн и поднял руки, точно проповедующий Иисус.

— Разумеется, — сказал он, — в своей работе мне приходилось сталкиваться с чудесами. Не всегда речь идет о проделках жуликов. И одно из таких чудес — это признание нашей Церковью того обстоятельства, что, поскольку Господь, могущественный и непостижимый, общался с людьми в прошлом, такое общение возможно и в будущем, через Его явление людям. То есть Он вполне может открыться внутреннему взору человека, такого как, скажем, Авраам или Моисей, а тот в свою очередь призван донести послание Господа до своего народа. Возможно, нечто подобное произошло и с вами. Такие откровения были одним из мощнейших средств Господа для связи с верующими, так сказать божественный прием, который, по мнению Церкви, может не ограничиваться только Богом, но распространяться и на Пресвятую Деву, что было засвидетельствовано в случае с Бернадеттой из Лурда, чьи видения Церковь считает заслуживающими доверия, с Лючией де Сантос и ее кузенами Джакинтой и Франческо Марто в Фатиме, со святой великомученицей Екатериной, с Мелани Кальва и Максаменом Жиро. Рассказы этих людей, Энн, были очень похожи на ваш, и все перечисленные случаи тщательно изучались, проверялись местными епархиальными комиссиями, утверждались облеченными надлежащими полномочиями епископами и в конечном счете были признаны Церковью заслуживающими доверия. Но эти случаи, моя милая, можно пересчитать по пальцам, а ведь расследовались тысячи таких происшествий; и тем не менее всякое бывает, а значит, есть необходимость в людях, которые, подобно мне, уполномочены вести такие дела.

— Значит, наши шансы невелики, — сказала Кэролин. — Все козыри у Церкви.

Отец Батлер сцепил пальцы.

— Козыри, — сказал он, — неподобающий образ. Лучше сказать, что последнее слово остается за Церковью, поскольку речь идет о сфере, которая в ее компетенции. Не забывайте, Церковь ведома Святым Духом.

— Да, решать должна Церковь, — согласилась Энн.

Отец Батлер попытался откинуться назад и вытянуться, но в фургоне было слишком тесно. Он напоминал крысу в мышиной норе или взрослого, который забрался в детский домик для игр.

— В этих вопросах, — пояснил он, — Церковь чрезвычайно осторожна. Она учитывает все обстоятельства и принимает взвешенные решения, стремясь избежать ошибок. Она всегда очень осмотрительна в конечных формулировках и подходит к вопросу распознавания весьма взыскательно. Каждый раз нам приходится определять, идет ли речь о случае, которым должны заниматься ученые-психологи, или о подлинном видении. Хотя остается и третий вариант: подобный эпизод может оказаться проделками сатаны. — Отец Батлер сделал паузу, явно для пущего драматизма. — Я догадываюсь, о чем вы сейчас думаете, — сказал он. — Что концепция сатаны… устарела. Ждете, что я начну разглагольствовать о дьяволе. Впрочем, смеяться над моей старомодностью — ваше право.