— Что значит — стал агрессивным? Он что, посмел тронуть тебя?

Покачав головой, Люси положила ладони мне на грудь.

— О нет. Нет, Элвис. А если бы такое произошло, уверяю, полиция скрутила бы его так быстро, что он от страха обделался бы.

Я снова молча кивнул, однако теперь мне было уже не до смеху. Пальцы рук и ног закололо от внезапного прилива крови.

— Я полагала, все осталось в прошлом, — продолжила Люси. — Но, выходит, ошибалась. Вот почему меня разыскивала Дарлен. Ричард названивал в контору и оставлял сообщения на моем домашнем автоответчике, и я сама от себя не ожидала, что так расстроюсь. Понимаешь?

Мое дыхание стало ровным, звон в ушах прекратился. Я кивнул.

— Он тобой манипулировал.

— Да.

— Он приобрел над тобой такую власть, о которой ты даже не подозревала.

— Извини, что ты решил, будто все дело в тебе, — сказала Люси. — О, милый, ты тут ни при чем. Это я во всем виновата.

— Все в порядке, Люси. Честное слово, все в порядке.

Она провела рукой по моей груди, затем опять посмотрела в глаза, так как это еще было не все.

— Все очень сложно, потому что я недовольна работой в фирме и вообще своей жизнью и не знаю, как быть дальше.

Я посмотрел ей в лицо, и у меня гулко заколотилось сердце.

— Все началось до нашего знакомства. Все началось еще даже до того, как Ричард вернулся в Батон-Руж.

Я смотрел на Люси, чувствуя, как вечерний воздух прямо-таки наэлектризовывается от напряженного ожидания.

— Я сама не знаю, хочу ли остаться в этой фирме. Я даже не могу сказать, хочу ли остаться в Батон-Руж. — Покачав головой, она посмотрела мимо меня на Бена там, в комнате, посмотрела на теплые огоньки домов в каньоне. Наконец она снова повернулась ко мне. — Ты понимаешь, что я хочу сказать?

— А ты не думала о том, чтобы перебраться сюда? — Мое сердце стучало так громко, что, казалось, было слышно в противоположном конце каньона.

— Не знаю. — Тяжело вздохнув, Люси снова погладила меня по груди. — Наверное, мне просто нужно было тебе сказать, что я ничего не знаю. — Она попыталась превратить все в шутку. — Черт побери, а я-то считала, что мне еще рано думать о климаксе! — грустно улыбнулась она и, когда я снова молча кивнул, добавила: — Я сейчас чувствую себя как-то глупо. Просто мне казалось очень важным все тебе рассказать.

Я прикоснулся к ее губам. Поцеловал, вкладывая в поцелуй всю свою душу.

— Я тебя люблю, Люсиль. И плевать на мерзавца, твоего бывшего мужа. Плевать на то, что нас разделяют тысячи миль. Ты это понимаешь?

Ее глаза снова подернулись влагой. Она провела рукой по моему плечу, потрогала галстук.

— Ты такой красивый. — (Я молча улыбнулся.) — Ты позаботился о шампанском, икре.

— Мы поедем ужинать? — спросил я. — Время у нас еще есть.

Я был уверен в том, что заказанный столик придержат. Я надеялся, что в крайнем случае мне удастся уговорить их придержать столик.

— Если честно, я предпочла бы остаться дома со своими мальчиками. Заказать пиццу, допить это великолепное шампанское и поиграть в «слова».

— Ты правда хочешь поиграть в «слова»? — улыбнулся я.

Люси вдруг снова стала очень серьезной.

— Я просто хочу побыть с тобой, Элвис. Хочу расслабиться и насладиться тем, что я здесь. Понимаешь?

Я поцеловал ей пальцы.

— Понимаю.

Я снял пиджак и галстук, и мы заказали пиццу. В ожидании пиццы мы приготовили большую тарелку салата по-итальянски из сладкого перца, турецкого гороха и свежего чеснока. Когда доставили пиццу, мы принялись за «Дом Периньон», закусывая его пиццей и белужьей икрой с корнишонами и колечками лука. Затем мы играли в «слова». С лица Люси не сходила счастливая улыбка, отчего в комнате было светло, и тепло, и весело. Бен так хохотал, что у него из носа текла газировка.

Присутствие другого мужчины нам больше не мешало, словно мы, сказав о нем вслух, заставили его исчезнуть, как исчезает в луче света призрак, мерещившийся в темном углу.

Мы засиделись допоздна, и, когда Бен наконец отправился спать, мы с Люси допили шампанское. А потом она поднялась ко мне, и мы провели ночь, наполненную теплом, светом и любовью.

На следующее утро я выехал из дома рано, когда первые лучи солнца еще только начали окрашивать небо на востоке, и направился к дому Лукаса Уорли, расположенному в Брентвуде, на улице с односторонним движением рядом с Гретна-Гринвей. Гретна-Грин — улица, соединяющая бульвар Сансет с бульваром Сан-Винсент, — застроена многоэтажными жилыми домами, таунхаусами и живописными особняками. В предрассветных сумерках машин было совсем мало, и в районе царила сонная тишина. Лучшего времени для слежки и не придумаешь.

Таунхаус, в котором жил Уорли, стоял в окружении сочной зелени; расположен он был между узкой улочкой и переулком. Мне хорошо знакомы дома такого типа: большие, просторные, идеально подходящие по стилю молодым многообещающим адвокатам, ставшим наркодилерами. Сначала я неторопливо проехал по улице, затем свернул в переулок и медленно объехал квартал сзади. Позади каждого таунхауса имелась стоянка на две машины, защищенная коваными воротами, за домом Уорли стоял «Порше-911» цвета голубой металлик с декоративным номерным знаком «ТАКЯЖИВУ». Похоже, потеря работы не слишком повлияла на образ жизни бывшего адвоката.

Когда я доехал до конца переулка, из полумрака бесшумно материализовались Джо Пайк и Рэй Депент, которые сразу же направились к моей машине. Рэй был в черном костюме и белой сорочке с галстуком-бабочкой.

— С каких это пор ты заделался мусульманином? — спросил я.

— Джо сказал, тебе нужно страху нагнать. Что может быть страшнее для белого мальчика, чем мусульманин, и не просто мусульманин, а настоящий ходячий член? — довольно оглядев себя, усмехнулся Рэй.

Рэй Депент на дюйм выше Джо, но более худой, с кожей цвета кофе с молоком, тронутыми сединой волосами и выправкой настоящего морпеха, кем он, впрочем, когда-то и был. Рэй почти двадцать два года преподавал мастерство рукопашного боя на базе Кэмп-Пендлетон в Оушнсайде, штат Калифорния, после чего открыл спортивный зал в Южном Лос-Анджелесе. В настоящее время он обучал подростков искусству самоуважения за десять центов за занятие, а голливудских актеров — круто выглядеть на экране, но уже за пятьсот долларов в час. Одно компенсировало другое.

— Давненько тебя не видел, дружище, — пожав мне руку, сказал Рэй. — Неплохо бы тебе заглянуть ко мне на занятия, пока ты окончательно не потерял форму.

— Уж слишком много там у тебя крутых парней, Рэй. А вдруг какой-нибудь актер меня побьет!

— Если то, что я слышал про тебя, — правда, возможно, так оно и будет. — Улыбка Рэя стала еще шире, но сразу же погасла. — У нас есть план, как взять в оборот этого мистера Наркодилера, или мы будем просто стоять в темноте и ждать, когда нас обнаружат?