– Странно. Мне говорили, что я у них тут на особом п-положении. Выходит, они вам уже доверяют?

– Выходит, что так, – ответила Вера.

– А вы…

– Скажите, Женя, – перебила его Вера, – когда вас в последний раз выводили на прогулку?

Лицо Осадчего стало растерянным.

– Не знаю… – пробормотал он. – Насколько п-помню, никогда.

Вера грозно блеснула глазами.

– Черт знает что такое! – выругалась она. – Они обязаны были ежедневно выводить вас на прогулку.

– В палате есть к-кондиционер, – робко заметил Евгений.

– Не имеет значения, – отрезала Вера и внимательно всмотрелась в лицо Осадчего. – Сегодня вы выглядите намного лучше, чем вчера. Как вы себя чувствуете?

– Нормально. А что?

В глазах у девушки запрыгали озорные огоньки. Она облизнула губы кончиком языка и взволнованно проговорила:

– Что, если я выведу вас во двор? Хотите немного прогуляться?

Осадчий растерянно захлопал глазами.

– Вы с-серьезно?

– Да.

Евгений отвел взгляд и нахмурился.

– Но что скажет на это Черневицкий?

– Вот уж о чем я беспокоюсь в последнюю очередь! – с вызовом откликнулась Вера.

– Да, но у вас могут быть из-за меня б-большие неприятности.

– А это только мои проблемы, – сухо проговорила Вера. – Короче, идете или нет?

Осадчий снова поднял недоверчивый взгляд на Веру.

– Если вы не шутите, то да, – с необычайной серьезностью ответил молодой человек.

– Тогда идем! – Вера подняла вверх руку, в которой сжимала ключ, и усмехнулась. – Я тут такую кашу заварю, что никому мало не покажется… Евгений, вы когда-нибудь общались с журналистами?

Парень отрицательно мотнул головой:

– Нет.

Зрачки Веры сузились.

– Я предоставлю вам такую возможность, – мстительно произнесла она. – Вы обо всем им расскажете. И о том, что с вами делали в лаборатории, и о «карцере», в который вас запихали, и о запрете на прогулки… Обо всем.

– От ваших слов меня бросает в д-дрожь, – с улыбкой заметил Осадчий. – Зачем вам все это, Вера Сергеевна?

Девушка на мгновение задумалась, после чего ответила:

– Я бы хотела сказать, что борюсь за права пациентов, но… Но дело в другом. Просто я не желаю, чтобы меня выбросили на улицу с «волчьим билетом». А господин Черневицкий явно решил осложнить мне жизнь. Мне и моему мужу.

При словах о муже Вера вдруг переменилась в лице. Это не укрылось от внимательного взгляда Евгения.

– Что с вами? – быстро спросил он. – Вы п-передумали?

Вера покачала головой:

– Нет. Не я начала войну, но отступать я не намерена. Посмотрим, что скажет общественность, когда узнает, чем они тут занимаются!

– Потребуется большое мужество, – обронил Евгений.

Вера усмехнулась:

– Оно у меня есть. Идемте!

И первой двинулась к двери.

Приоткрыв створку, Вера осторожно выглянула в коридор.

– Ну, что там? – спросил Евгений.

– Чисто! Идите за мной. Только не разговаривайте громко, я не хочу, чтобы нас услышали.

Они вышли в коридор. Вдруг Вера остановилась.

– Черт! – тихо воскликнула она и пугливо обернулась по сторонам. – Ведь в палате есть видеокамера! Как я могла о ней забыть?

– Не в-волнуйтесь, – успокоил ее Евгений.

Вера взглянула на парня удивленно:

– Что вы имеете в виду?

– Я ее сломал, – просто ответил Осадчий. – Полчаса назад.

– Сломали? – взгляд Веры стал еще более удивленным. – Именно сегодня? Какое странное совпадение.

– Н-ничего странного, – хмыкнул Евгений. – Час назад ко мне приходил охранник, который каждое утро прибирает палату. Он сказал, что сегодня в клинику п-приедет какой-то важный человек, который хочет посмотреть на «лабораторного кролика».

– Это он так про вас?

Евгений кивнул:

– Да. Ну, я немного вспылил. Высказал охраннику все, что думаю о нем и его «в-важном человеке», а потом запрыгнул на стол и ударил по камере к-книгой.

– Книгой?

Евгений кивнул:

– «Идиотом» Достоевского. Очень тяжелая к-книга. И ударил я раз пять, пока охранник не стащил меня со стола.

– Да вы просто безумец, – усмехнулась Вера.

Евгений покосился на нее и смешливо ответил:

– Есть м-маленько. Но не будем о грустном. Лучше скажите, куда мы теперь пойдем?

– К выходу! – сказала Вера.

Она повернулась, чтобы идти, но Евгений удержал ее за руку.

– Подождите. В коридорах ведь тоже есть видеокамеры.

– Ой, я о них забыла, – Вера нахмурилась и задумчиво потеребила губу. – Черт… Что же теперь делать?

– Кажется, я знаю что, – улыбнулся Евгений. – Тут, за углом, находится аппаратная. Если туда проникнуть, то можно обесточить видеокамеры и включить п-пожарную тревогу. Начнется паника. Они, конечно, разберутся, что к чему, но не раньше чем через пять, а то и десять м-минут. Нам хватит, чтобы выбраться на улицу незамеченными.

– Откуда вы знаете про аппаратную?

– Я видел, как Черневицкий выходит оттуда с начальником службы безопасности. И слышал их разговор.

– А как мы туда проникнем?

– Ну… – Евгений пожал плечами. – Ключ от аппаратной есть не только у заведующего. Он есть и у Антона Владимировича.

– Вы про Сташевского?

Евгений кивнул:

– Про него. И в это время он постоянно крутится рядом с п-палатами.

– Зачем?

Осадчий насмешливо прищурился.

– В нашем секторе находятся «экспериментальные» пациенты. Такие, как я. Не знаю почему, но мы его притягиваем как м-магнит. Возможно, он ломает голову над тем, как бы повыгоднее нас использовать. Очень ловкий парень! Думает только о наживе и чувствует, что скоро его отсюда т-турнут.

Вера смотрела на Осадчего с мрачным изумлением.

– Будем надеяться, что нам удастся п-перехватить его до того, как нас найдут, – закончил свое рассуждение Евгений.

– Для узника одиночной камеры вы удивительно хорошо информированы, – заметила Вера.

Осадчий улыбнулся:

– У меня отличный слух. И я умею д-делать выводы из того, что слышу и вижу. Скоро Сташевский будет здесь. Перед входом в холл есть ниша с пожарным гидрантом. Давайте спрячемся там и п-подождем его.