– Других он бы не потерпел, – пояснила она. – А с ним я разве не в безопасности?..

Гостослав пробормотал:

– Ради вас он сокрушит целую армию. Видимо, ваши советники умеют далеко просчитывать… Принцесса, наслаждайтесь моим гостеприимством!

Она ответила с почти искренней печалью:

– Я с Ютландом… Надо спешить в Вантит. Мы и так задержались очень даже… слишком.

– Понимаю, – согласился он со вздохом, – у всех у нас обязанности. Только у самых глупых людей их нет… Но все же помните, в этих землях отныне ваши друзья и союзники!

Каблучки Мелизенды еще бодро постукивали по ступенькам дворца, когда Ютланд услышал еще и хлопанье крыльев. Он резко обернулся, на плечо Мелизенды почти упал белый голубь, худой и бесхвостый, только одно перо жалко и криво торчит из задницы.

Он уцепился лапками за плотную ткань платья, едва не свалился от слабости. Мелизенда охнула, торопливо и бережно взяла в обе ладони. Ютланд не успел разглядеть, что делает его игрушечная принцесса, а ее ловкие пальчики уже быстро снимали с тонкой лапки крохотный листок бумаги.

Ютланд едва успел рассмотреть на нем несколько слов, написанных быстрым корявым почерком, Мелизенда быстро пробежала там взглядом, быстро смяла в кулачке и сунула в кармашек.

– Какое-то послание? – спросил Ютланд.

– Да, – ответила она. – Как он только долетел, такой бедненький…

– Били и щипали по дороге, – определил Ютланд, – а он, похоже, даже не останавливался на отдых, совсем худой. Даже в суп не годится…

Она сказала с возмущением:

– Как ты можешь так о бедной птичке?.. У тебя хлебных крошек нет?

– В мешке наверняка, – ответил он. – Если ты все не поела ночью, а то слышал какое-то чавканье.

– Это твой хорт чавкал, – ответила она с негодованием. – Принцессы не чавкают!..

Держа птичку в обеих ладонях, она донесла ее бережно до Алаца, Ютланд сразу же под заинтересованными взглядами стражи развязал мешок и вытащил оттуда последний ломтик хлеба.

Изголодавшийся голубь начал клевать с жадностью, хватал клювом даже крупные крошки и торопливо глотал, а Мелизенда сюсюкала и приговаривала с нежностью:

– Кушай, кушай… Вон ты какой худой… Ютланд даже есть тебя отказывается…

Голубь покосился на Ютланда с подозрением, вдруг передумает, даже попытался отступить, перебирая короткими лапками, но некуда, да и нельзя уходить от такой лакомой после долгого перелета еды.

Хорт тоже поглядывал на голубя с интересом, потому Мелизенда, как только птичка перестала клевать, подбросила в воздух со словами:

– Возвращайся домой! Береги себя…

Ютланд поднялся в седло, Мелизенда вскинула руки, он легко вздернул ее к себе, словно нарядную куклу, Мелизенда вспикнула и прижалась спиной, как к толстому надежному стволу дерева, однако Ютланд, несмотря на свою толстокожесть, ощутил нечто тревожное, шепнул на ухо:

– Ты как?.. Все еще чувствуешь опасность? Да, со мной ты всегда…

Она возразила слабым голосом:

– Никогда-никогда не чувствовала себя защищеннее, чем с тобой!.. Ты самая надежная стена.

Он покачал головой, что-то в ней беспокоящее, ощутил стыд, что все еще не может защитить от всего-всего на свете, как очень бы хотел, а она, тоже чувствуя его тревогу, вжалась спиной сильнее, жалея, что не может вот так влезть целиком, чтобы сидеть там и время от времени высовывать во внешний мир мордочку.

Странный блаженный покой растекся по его телу, непонятное состояние безмятежного счастья, что испытывал только с Мелизендой даже в те моменты, когда чем-то раздражен.

– Прости, – прошептал он.

– Все хорошо, – заверила она слабеньким голоском. – Все будет хорошо, Ютланд.

– Правда? А то как-то…

– Я не буду обузой, – сказала она горячо. – А как только доберемся до Вантита…

Он проговорил над ее головой:

– Прости, ты так и не сказала, что принес голубь. Я бы не стал спрашивать, но ты как-то не очень обрадовалась. Хоть и скрываешь, но что-то тревожное, да?

Мелизенда сказала жалобно:

– Я самовлюбленная и эгоистичная дура, думаю только о себе… Но, Ютланд, может быть, для тебя все же важнее отыскать того черного всадника?.. Ищешь его уже полгода, результата еще нет, но в конце концов поиски закончатся победой, а как иначе?

Он спросил в упор:

– Что в том письме?

Она опустила голову, из груди вырвался тяжелый вздох.

– Наши вантийские дела.

– Что, – повторил он раздельно, – тебе написали?

Она взглянула умоляюще.

– Ютланд, я не хочу, чтобы тебя что-то отвлекало. Это личное, можно сказать.

– Что, – произнес он резче, – в том письме?

Она подняла на него взгляд, в прекрасных глазах уже заблестели прозрачные слезы.

– В столице переворот, – ответила она с великой неохотой. – Дворец захвачен, на троне теперь князь Гайворон. Я знаю его, полное ничтожество!.. Он мог перехватить разве что кубок вина из чужой руки, но трон?..

Ютланд застыл, кровь начала превращаться в лед, но сердце застучало чаще и требовательнее, требуя куда-то мчаться, ломать, крушить, убивать врагов и разносить вдрызг дома и крепости.

– Ты хочешь сказать, – проговорил он чужим голосом. – Ты хочешь…

– Да, – ответила она. – Гайворон только ширма для кого-то очень хитрого и умелого.

– А твой отец?

Она сказала упавшим голосом:

– Его ранил на охоте дикий кабан, он лежит при смерти. Больше ничего не сообщено.

Он проскрежетал зубами:

– Так чего мы теряем время?.. Алац!

Народ с воплями прыгал в стороны, когда через город пронесся огромный черный жеребец с жутко багровыми глазами, как порождение ада, и дымом из ноздрей.

Ютланд придерживал Мелизенду крепко и бережно, копыта Алаца начали стучать все чаще, в какой-то момент она ощутила толчок снизу, разом ушли вниз деревья вдоль дороги.

Алац распростер могучие кожистые крылья, такие же зловеще-черные, стал похожим на исполинскую летучую мышь, стремительную и пугающую.

Встречный ветер все свирепее, но пышная грива укрыла Мелизенду, и она притихла, как птенчик в уютном теплом гнездышке, чувствуя спиной жар тела Ютланда.

Ютланд сурово молчит и всматривается в даль, а она, сбросив счастливое оцепенение, прокричала сквозь шум ветра в ушах:

– Он сможет так до самого Вантита? Лететь и лететь?

– Да, – ответил Ютланд.