Ютланд кивнул, лицо осталось мрачным, медленно пустил Алаца в сторону княжеского дворца. Верный с надеждой смотрел вслед, Мелизенда спросила тихо:

– Надеешься убедить?

Он буркнул:

– Надеюсь, что убедишь ты. Хоть и рыжая, но бываешь очень убедительной. Хотя известно, что все рыжие постоянно брешут и обманывают, но вдруг здесь не знают?

– А если серьезно?

– Не знаю, – ответил он. – Мудрость дяди Рокоша так далеко не заходит. Ему не приходилось улаживать споры такого уровня. Другое дело – ты. Ты могла слышать, как договариваются советники твоего отца.

– Буду пытаться, – пообещала она, – но женщин мужчины почти никогда не слушают. Разве что, как я слышала от взрослых, их удается убедить в постели. Но тебя я вот не убедила ни разу.

– А мы разве бывали в постели?

Она посмотрела на него в изумлении.

– Но мы же спали вместе, забыл? Даже в обнимку. Я вот все помню.

Он скривился.

– Даже в обнимку? Такого не было точно, стал бы я с тобой обниматься. Да и не считается, что в постели! Постель – это когда кровать и одеяло. А мы спали под плащом.

Она сказала растерянно:

– Да?.. Тогда понятно, почему я тебя убеждала, а ты не убедился. Но как будешь убеждать великого князя? Он наверняка дико разгневан. И тому есть причины. Даже больше, чем думаешь.

Он насторожился, дунул ей в макушку.

– Ты о чем?

Она сказала с некоторой неохотой:

– Мы, вантийцы, живем намного лучше и богаче артан, но песни почему-то поют об артанах. Даже в Вантите, подумать только!.. Имена твоих братьев, Скилла и Придона, знает каждый вантийский мальчишка. А каждая девушка хотя бы разок всплакнула о великой и несчастной любви трепетной Итании и неистового Придона…

– А при чем здесь эти гелоны и мусагеты?

– Не понял? – спросила она ласково. – Силой, отвагой и благородством восторгаются все. Хотя сами не все и не всегда… Но когда есть возможность, хотели бы хоть как-то. Эти гелоны дали князю возможность выказать гордость и мужество, не уступая вам. Это большой соблазн!

Он взглянул на вырастающий в размерах дворец, Мелизенда вздохнула и вжалась худыми лопатками в его грудь.

– Я и то постоянно себя сдерживаю, – проговорил он хмуро, – хотя я не князь.

– Ты принц, – напомнила она.

– Это не считается, – буркнул он. – Я не был воспитан как принц. И не верю, что принц, воспитанный в сельской семье или в избушке дровосека, сумеет править, если его вдруг посадят на трон!

– Ты все равно знаешь, – сказала она настойчиво, – что ты принц. Потому ты так сдержан и так стараешься вести себя по-взрослому мудро и осмотрительно. Ютланд, у тебя почти получается! С моей помощью, конечно.

Ответить он не успел, стражники выставили копья, но со ступеней крикнул рослый воин в металлических доспехах:

– Это гости князя!.. Пропустить.

Ютланд передал конский повод подбежавшему стражнику, хорт вздохнул и посмотрел с укором, но Ютланд покачал головой и, подхватив Мелизенду под руку, напористо двинулся по широким ступенькам к двери.

В комнате Гостослава четверо неизвестных Ютланду военачальников, если судить по их доспехам, суровым лицам и вообще грозному виду, и только один без оружия и в цветном халате, уже знакомый ему старый советник великого князя.

Ютланд отвесил короткий мужской поклон, а Мелизенда грациозно присела в изысканном приветствии.

Гостослав, суровый и собранный, сказал резко:

– Это объявление войны?

– Была ошибка, – ответил Ютланд, – некоторых… командиров. Сейчас вождь накажет виновных, а войска уже выводят из города. Можно наблюдать из окна.

Мелизенда добавила звонким голоском, так радостно прозвеневшим в заполненной тревогой и чувством беды комнате:

– А у вас, великий князь, наконец-то появилась возможность проявить мудрость, которую не увидеть в суете обыденной жизни, где все дни похожи один на другой!

Гостослав взглянул на нее сверху вниз, как разъяренный бык смотрит на глупого теленка:

– О чем вы, принцесса?

Военачальники поглядывали на Ютланда и Мелизенду с неудовольствием, но помалкивали, только один из советников князя сказал благожелательно:

– Сейчас великий князь пригласит всех за стол… и вы расскажете, с чем прибыли.

Гостослав поморщился, Ютланду показалось, что слишком нарочито и долго, чтобы заметили все и запомнили, но сказал суховато:

– Хорошо, присядем, хотя вообще-то если война…

– Война никому не нужна, – ответил Ютланд, – но пусть скажет принцесса Мелизенда.

Князь выждал, выказывая хорошие манеры, пока сядет принцесса, потом опустился в кресло сам, а следом с шумом начали садиться остальные.

Мелизенда сказала с очаровательной улыбкой:

– От вас, великий князь, простые люди ждут таких же простых и понятных решений, как если бы действовали сами. Ну что может предложить простой грузчик или простой воин? Конечно же, собрать все войска и начать войну!.. Это так просто и так ожидаемо.

Князь молчал, рассматривая ее исподлобья, а советник поинтересовался вежливо:

– У принцессы иной взгляд?

Она улыбнулась и ему так же очаровательно.

– Конечно! Я же знаю, великий князь потому и великий, что ему доступен более широкий взгляд, чем даже у простых князей. Такое можно позволить себе только с высоты его полета! Он видит все проблемы огромного княжества, и потому оскорбленное мужское самолюбие, такое же, как и у простого воина, пусть и неохотно, но уже уступает под натиском мудрости и заботы о благе всего вверенного ему народа!

Советник чуть наклонил голову, всматриваясь в нее с интересом.

– Кажется, догадываюсь… А что скажет наш юный герой, что молчит и рассматривает нас так мрачно и обрекающе, словно хочет всех убить одним взмахом?

Ютланд пробормотал:

– Я знаю, как выиграть войну, но как выиграть мир… не знаю. Это должны решить вы сами.

Мелизенда сказала с печальным достоинством:

– Войну легче выиграть, чем мир. Вам предстоит тяжелая битва. Как говорили мои мудрые наставники, битва с собой самая трудная! Но я уверена, что хотя у великого князя сердце и душа молодого пылкого воина, но голова на плечах полна мудрости и заботы о своем народе, потому мудрость одержит верх…

Гостослав поморщился, голос его прозвучал сухо и без приязни: