Никита должен ждать нас в открытом кафе «Сердце Дарта». Договорились, что я пару раз проведу Алисию мимо, чтобы он мог хорошенько ее рассмотреть.

– Скажешь, если узнаешь ее? – спросил я.

– Конечно, что за вопрос!

Яркий полдень, где-то высоко в голубом небе стоят полупрозрачные облака, похожие на размазанную тонким слоем пену. Такие дни не редкость в начале осени. На фоне зелени кедров выделяется желтая листва кленов и платанов. В черте города почти нет местной растительности, но университетский сад имеет черты ботанического. Здесь собраны растения с различных планет империи. Кафе «Сердце Дарта» названо так в честь одного из них. Огромное дерево с совершенно красной корой и ярко-алой листвой обнесено невысокой литой оградой. Этот цвет не знамение осени, оно всегда такое. Называется Кардиос Дарта. Толстый короткий ствол по форме напоминает сердце, и ветви, как сосуды. Моя матушка говорит, что это сердце наверняка поражено инфарктом: слишком много сосудов вместо одной артерии. Над красной шевелюрой растения натянута еле заметная пленка, не пропускающая короткие световые волны. Спектр нашего солнца для Кардиоса чересчур смещен в желтизну. Дерево привыкло тянуть свои ветви-сосуды к холодному красному солнцу Дарта.

Госпожа Штефански образцово пунктуальна, даже забываешь, что назначил свидание даме. Одета строго и элегантно: черный камзол и белая блуза с кружевным жабо и кружевными манжетами. Темные с проседью, слегка волнистые волосы собраны по-мужски в короткую косу.

– Добрый день! Чем могу служить, Даниил Андреевич?

Я пытаюсь сравнить ее с портретом бывшего министра культуры. Никакого сходства. Черты Алисии жестче и острее. Специалиста по пластическим операциям бы сюда! Можно ли вообще так изменить внешность?

Мы идем мимо кафе «Сердце Дарта», по левую руку красное дерево с тем же названием. Никита смотрит на нас во все глаза, даже привстал с места. Алисия, кажется, ничего не заметила, она спокойна, задумчиво проводит по песку концом черной трости.

– Я участвовал в странном богослужении, – говорю я.

– Да, рассказывай.

Я рассказал об Огненном Братстве.

– О нем знают в службе безопасности, – сказала Алисия. – Но то, что они занимаются распространением Т-синдрома, для меня новость, впрочем, я давно отошла от дел. Обстоятельства могли измениться;

– В некоторый момент я утратил контроль над собой и открылся. Теперь все известно в СБК, и меня они в ближайшее время вызовут на ковер, если не к Страдину.

– Тебе нечего опасаться. Самоуправство, конечно. Самостоятельное расследование. Но вряд ли это сочтут серьезным проступком. А вот твоим друзьям-сектантам не поздоровится.

– Этого-то я и боюсь.

– Почему? Туда им и дорога.

– Я хочу узнать, что находится на верхних ярусах башни.

– Вряд ли что-то новое. Но попробуй. Тогда убеди службистов не мешать тебе и дать пройти до конца. Пообещай не закрываться. Извинись. Там умные люди сидят. Думаю, проблем не будет.

Я заметил, что Никита встал со своего места и направился к выходу. Как-то уж слишком торопливо. Не собирается ли он улизнуть?

– Госпожа Штефански, здесь есть неплохое кафе, давайте там продолжим беседу. Вы согласны?

– Ну как я могу отклонить приглашение такого симпатичного молодого человека? – улыбнулась Алисия.

Мы столкнулись с Никитой в дверях. Он пер как бык, упрямо глядя в пол, но теперь ему пришлось поднять глаза, и я все понял. Олейников никогда не умел скрывать свои чувства, как только держался при дворе? Он узнал Алисию, это несомненно.

Я взглянул на нее и понял, что она тоже его узнала и отчаянно пытается это скрыть.

– Мой друг поэт Никита Олейников, – непринужденно представил я. – Госпожа Алисия Штефански.

– Случайно встретились? – спросила Алисия, и в ее тоне мне послышалась ирония.

– Случайно.

– Не ври мне! – строго сказала она.

Я пожал плечами.

– Есть добыча необходимой информации, Даня, и есть праздное любопытство! – в ее голосе сквозит плохо скрываемая ярость.

Никита взял ее руку, почтительно поцеловал и тихо сказал:

– Не беспокойтесь, я умею хранить тайны.

– Будем надеяться, – холодно сказала она, резко повернулась и зашагала прочь.

– Ну что, это она? – спросил я Олейникова, когда Алисия удалилась на расстояние, с которого не могла нас услышать.

– Нет, – сказал он.

– Врешь, ты узнал ее.

– Хоть режь, Данька, ничего больше не скажу!

Я хмыкнул.

У выхода из сада меня уже ждет черный гравиплан с красным фениксом на боку. Расторопные ребята! Я не стал прибавлять им работы и направился прямиком к машине.

Двое сотрудников СБК покуривают рядом, они даже не в штатском – серая форма сотрудников службы безопасности все с теми же фениксами на рукавах и нагрудных карманах. Военная форма, в отличие от светской одежды, весьма практична: никаких длинных камзолов и жабо, все сдержанно и функционально.

При моем приближении они тушат сигареты и бросают под ноги, смотрят с некоторым удивлением. Да неужто птичка сама залетела в силок?

– Даниил Данин? – спрашивает тот, что повыше.

– Да, это я.

Он распахивает передо мной дверцу машины.

– Прошу! Экипаж подан.

Службисты обладают своеобразным юмором, но, как правило, вы не в том настроении, чтобы его оценить.

Я сажусь в машину, один из сотрудников СБК залезает следом за мной и садится рядом, второй обходит гравиплан и занимает место с другой стороны.

– Куда летим? – интересуюсь я.

– В центральный офис, – без обиняков отвечает высокий.

Центральный офис – это серьезно!

– К вам есть несколько вопросов, – добавляет тот, что пониже.

Как писал незабвенный Антон Павлович: «Когда у тебя в кармане загораются спички, то радуйся и благодари небо, что у тебя в кармане не пороховой погреб». И я искренне порадовался тому, что у них, похоже, еще нет ордера на арест.

Вот и центральный офис. Легендарный додекаэдр СБК. Грани, обращенные к солнцу, сияют металлическим блеском, те, что в тени, черны, как антрацит. Здание окружено таким же пятигранным сияющим забором высотой метров этак пять. По верху чернеет цепочка генераторов силового поля. В общем, «оставь надежду всяк сюда входящий». Мышь не проскочит! Комар не пролетит!

«Когда ведут тебя в участок, то прыгай от восторга, что тебя ведут не в геенну огненную».

Я усмехнулся. Да не прикидывайтесь: это еще не ад.