Теперь Корнеев понял, что разговоры о «сокровищах», которым он до сих пор не придавал особого значения, были не пустым сотрясением воздуха. Сюда шли не просто так, рискуя своей жизнью и проливая чужую кровь. Победителю действительно полагался приз, и лесник до него добрался.

Однако в яме было пусто – значит, сокровища уже перепрятаны. Корнеев завертел головой. Ему во что бы то ни стало захотелось увидеть то, что стало причиной этой кровавой истории.

Долго искать не пришлось. Объемистый рюкзак лесника был спрятан за кучей камней. Но в нем не было ни крошки съестного. Вместо этого внутрь были запихнуты две большие металлические коробки. Еще две такие коробки лежали на полу рядом. Сверху их прикрывал сверток из брезента, от которого исходил чесночный запах. Корнеев сообразил, что это и есть остатки продуктов, которые он искал. Но сейчас не они соблазняли Корнеева.

Он отложил сверток в сторону, сорвал заплесневевшую крышку с металлической коробки. Внутри ровными рядами лежали плотные пачки двадцатидолларовых бумажек. Деньги были надежно запаяны в тонкую пластиковую оболочку, и пощупать их не было никакой возможности, но Корнеев ни на секунду не сомневался – доллары настоящие. А судя по размеру коробок и по их весу, денег здесь было несметное количество.

Корнеев вытер невольно вспотевший лоб и оглянулся. Фишкин, съежившись и обхватив себя за плечи, сидел на бревне, глядя в одну точку. Видимо, ему стало еще хуже.

Корнеев вдруг поймал себя на мысли, что внутренне он уже готов ощутить себя хозяином чужих миллионов. Прикоснувшись к долларам, он даже почувствовал себя намного бодрее, чем минуту назад. Так уж устроен человек, что шальные, а главное, большие деньги действуют на него совершенно магически – извлекая из его души, точно джинна из бутылки, некое алчное и кровожадное существо, о присутствии которого в себе человек, может быть, никогда и не догадывался.

– Ч-черт! Надо же, наваждение! – пробормотал себе под нос Корнеев, опомнившись. – Еще немного, и я начал бы прикидывать, что куплю на эти деньги в первую очередь! Причем в детские дома я не собирался давать ни копейки – это абсолютно точно. Нет, большие деньги – это для особенных людей. Не будем даже мечтать.

И, чтобы окончательно разорвать невидимую нить, которая в один миг связала его с соблазнительными коробками, Корнеев обернулся и громко сказал:

– Вадим, не поверишь, что я нашел! Деньги. Целый мешок! Не знаю, сколько здесь, но миллион-то уж точно…

– Два миллиона, придурок!

Голос лесника прозвучал, как гром среди ясного неба. Они совсем про него забыли. У Корнеева даже появилось в какой-то миг ощущение, что лесник исчез, распался на атомы, растворился в болотном тумане. А он никуда не делся. И сейчас он стоял на пороге погибшей церкви, огромный, злой, мокрый, а в руках у него по-прежнему было ружье. Но хуже всего было то, что под ружьем он вел за собой насквозь промокшего и впавшего в беспросветное отчаяние Крупицына.

«Стало быть, пока мы тут дрыхли, этот скот обшарил остров и нашел Крупицына, – подумал Корнеев. – Факт печальный, но что тут можно поделать? Так уж вышло. Кто виноват, что Фишкин нарвался на выстрел, а я потерял зрение? Судьба. Интересно, почему он не прикончил Крупицына там, на месте? Что он задумал?»

Лесник не стал томить их неизвестностью. Он впихнул Крупицына внутрь помещения и вошел сам. Дуло ружья смотрело теперь на Корнеева.

– Проворный ты, голуба! – сказал он то ли с одобрением, то ли с раздражением. – Везде успеваешь. Вот уже и на мои денежки глаз положил.

– Не думаю, чтобы они твои были, – осторожно сказал Корнеев. – И уж точно знаю, что они не мои. А чужое меня не интересует, можешь успокоиться.

– Чужое – оно чужое, пока ты его себе в карман не положил, – усмехнулся лесник. – Так оно всегда было, во все времена. И ты, если бы не я, положил бы эти деньги в карман и глазом не моргнул бы. Что, скажешь, не так?

– К чему эта дискуссия? – пожал плечами Корнеев. – Говори прямо – чего хочешь?

– И то верно, – кивнул лесник. – Скажу. Во-первых, скажу, что повезло вам, ребята. Здорово повезло. Я с вами откровенно, так что не обижайтесь. Я ведь вас порешить собирался, чего уж там. Не со зла, конечно, а просто, сами понимаете, расклад такой. А теперь не получается.

– Что так? – спросил Корнеев. – Совесть проснулась?

– Совесть к старости просыпается, – возразил лесник. – Когда человек спит плохо и все вспоминает, каких он злодейств в своей жизни натворил. А я пока сплю хорошо. Нет, дело не в этом. Тряхнуло меня сильно. Сначала этот гад Али ножичком прошелся, потом ты меня пулей контузил, а уж когда молния сквозь меня прошла…

Он помотал головой, словно до сих пор не верил, что подобное могло с ним случиться.

– Чудо, конечно, что я живой остался, – признался он. – Но тряхануло меня крепко. Я с этой минуты сам не свой стал. Сколько в беспамятстве валялся – даже не помню. И теперь в голове нет-нет, да будто отключается что-то.

Он вздохнул и осторожно покрутил головой, словно боялся, что в любой момент она может отвалиться.

– Одним словом, мужики, предлагаю вам мировую, – продолжил он. – Дождь, похоже, кончается. С рассветом я назад собираюсь. Одного могу взять с собой. Но на жестких условиях.

– Что за условия? – спросил Корнеев.

– Во-первых, при мне пистолет выбросишь. Во-вторых, груз понесешь. Самому мне не управиться. В-третьих, молчать будешь. Ну, за это отдельная плата. Дам вам на всех одну коробку – согласны?

– А если не согласны?

– Тогда один конец. Эти двое не ходоки у тебя. А с тобой придется по законам военного времени поступить, извини. А за коробками придется самому лишний раз сходить. Тяжеловато будет, но что делать?

– Ты тоже извини, – сказал Корнеев, – но пистолета у меня нет. Решил, что прикончил тебя, и выбросил. Можешь обыскать, если не веришь.

Лесник скептически посмотрел на Корнеева, покачал головой.

– Эх, интеллигенция московская! – сказал он снисходительно. – Разве ж такие вещи выбрасывают? А если бы, к примеру, я все же решил бы вас сейчас порешить?

– А правда, почему бы тебе нас не порешить? – с искренним любопытством спросил Корнеев. – Надежно было бы. Ну подумаешь, лишний раз бы через болото сходил!

– Я бы, может, так и сделал, – сказал лесник. – Только я в беспамятстве своем патронташ потерял. Ружье перезарядил, а патронташ потерял. А найти так и не смог. Теперь понимаешь? Чисто убить я только двоих из вас могу. А третьего как? Прикладом? Или ножичком глотку перехватить? Я же не мясник в самом деле! А патроны поберечь надо, чтобы мы с тобой спокойно дошли. Нет, живите, раз уж так сложилось. Может, хватит у вас ума промолчать за собственные денежки.

– А какие у меня гарантии, что, когда из болота выберемся, ты меня там не грохнешь? – спросил Корнеев.

Лесник пожевал губами.