Вопрос был тестовый — пожалуй, только Худайбердыев в этой компании представлял, сколько спиртного старшему лейтенанту пришлось влить в себя «крайними» днями.

— Рюмку коньяку, не больше. — Гость выдержал паузу. — Думаю, воздержание мне только на пользу.

Впрочем, ограничиться одной все же не удалось — только после четвертой здравицы старлей отставил рюмку подальше. По законам достархана[88], полагалось заниматься чревоугодием вплоть до чая со сладостями, однако Хантер выглядел настолько измученным, что хозяин решительно пренебрег восточным этикетом — гость подозрительно поклевывал носом…

Пока хозяйка дома стелила молодым в «детской», предназначавшейся для многочисленных внуков, которые частенько наведывались в этот гостеприимный дом, Афродита, верная прежней традиции, решительно отправила любимого в ванную, где уже соблазнительно клубилась белая пена, и сама шагнула за ним. Под шум душа, нисколько не стесняясь хозяев, оба жадно потянулись друг к другу, и куда девалась Сашкина усталость, пришло второе дыхание, а за ним и третье… Они позабыли обо всем на свете, и только осторожный стук в дверь заставил любовников очнуться от водной феерии.

— Молодые люди! — донесся из-за двери шутливый голос Светланы. — Вы не в Самаре и не в Киеве, где вода в избытке! Вы в Ташкенте, и хотя наш дом «блатной», построен для руководства Туркестанского округа, горячая вода все равно подается по часам. Поэтому прошу вас, уважаемые гости, позволить и хозяевам попользоваться достижениями цивилизации…

— Ой! — мгновенно застыв, воскликнула Афродита. — Извините, Светлана, мы сейчас!

Через минуту оба, наскоро приведя в порядок ванную и не успев даже как следует вытереться, со смехом выкатились в прихожую и тут же нырнули в «детскую». И снова страсть заставила позабыть обо всем на свете. На столике тихонько пел о неистовой любви в июльскую ночь все тот же Лоза — Галя, пока Сашка нес ее, целуя, к постели, успела вставить в магнитофон кассету. Так, «под Лозу», они вновь и вновь переживали подъемы и спады, и это продолжалось до тех пор, пока Афродита не взмолилась — на деле Спящий царевич оказался неугомонным Джеком-потрошителем, а она успела отвыкнуть от его бешеного темперамента…

В конце концов, чтобы хоть немного остыть, герой-любовник голяком вышел на балкон и закурил. Его и Галкины «Ориенты», купленные в кабульских дуканах, остались на полочке в ванной, предутренняя дымка, окутавшая спящий Ташкент, сигнализировала — скоро рассвет и близится новый день.

Что принесет он им, было совсем не важно, Александр знал одно — ближайшие сто часов станут одними из самых счастливых в их жизни, а об остальном не желал и думать. Щелчком отправив окурок вниз и проследив «трассер» его падения, он вернулся в постель, поплотнее задернув шторы на окне. Утомленная ночью любви, Афродита спала, раскинувшись, как ребенок. Ее загорелое, такое любимое тело отчетливо выделялось на простыне, и лишь самые интимные местечки сохранили девственную жемчужную белизну не тронутой солнцем кожи.

Чувствуя, как в нем снова начинает расти возбуждение, Сашка выключил ночник и кассетник, а затем тихо прилег рядом, положив голову на девичью руку. Напоследок в голове мелькнула мысль, что надо бы утром извиниться перед хозяевами за причиненные неудобства, но моментально улетучилась, потому что он уже провалился в глубокий сон без сновидений.

Проснулся он поздно — сквозь шторы пытались проникнуть в «деткую» горячие лучи уже высокого солнца, шум с улицы извещал, что рабочий день в разгаре. Афродита все еще спала, уткнувшись ему в грудь. Припомнив, что послезавтра так или иначе придется возвращаться, он решил не терять времени: нежными поцелуями и ласками растормошил Афродиту.

— Эй, молодые люди! — поскреблась в дверь Светлана. — Вы еще живы? Есть-то будете или ограничитесь любовью?

— Входи, Света, открыто! — Александр натянул простыню, прикрывая обоих. — Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда! — вспомнил он студенческую пословицу.

— Вот и хорошо! — Дверь приоткрылась, в щели появилась белокурая макушка и блестящий глаз хозяйки. — Уже пятнадцать минут первого, а вы все дрыхнете! Подъем! И пока наш полковник все еще в отпуске — как и я, между прочим, есть предложение: отправиться за город и устроить шашлычок. Давлет уже пошел за машиной. Возражения имеются?

— Нет! — в один голос воскликнули Сашка с Афродитой. — Мы готовы! Только есть хочется.

— Тогда подъем, бездельники! — засмеялась Светлана, скрываясь за дверью. — Сорок пять секунд, подъем — время пошло!

Сорока пяти секунд все-таки не хватило — едва-едва уложились в десять минут, потому что Сашке, чтобы встать, пришлось перебраться через Афродиту, а это оказалось не так-то просто.

Светлана тем временем хозяйничала в кухне, накрывая к позднему завтраку. Едва приведя себя в порядок, оба с жадностью набросились на еду. А пока молодые люди заправлялись калориями, хозяйка собрала все необходимое для загородного пикника. Подготовились Худайбердыевы основательно — погрузки в машину дожидалась огромная кастрюля загодя замаринованной баранины, корзина с фруктами, десяток бутылок с минералкой и спиртным, авоська молодого картофеля, котелок с сухим снежно-белым рисом, две громадных дыни, арбуз, а помимо этого — еще целая гора каких-то свертков…

Александр напомнил Афродите, что ее дожидается замечательный купальник, купленный в Кабуле в том же дукане, где он присмотрел для себя узенькие полупрозрачные плавки — мечту советского культуриста. Афродита, уже на ходу допивая кофе, решила сложить подарки, так и оставшиеся лежать горкой в углу гостиной, в Сашкину «мечту оккупанта», то есть чемодан. Старлей в этот момент отвернулся — и тут же раздался странный сдвоенный звук: сдавленный девичий возглас и хлопок упавшей крышки чемодана. Обернувшись, обнаружил Афродиту с отпавшей челюстью — в одной руке девушка держала увесистую «феньку», в испуганных глазах читался невысказанный вопрос.

— Чем бы дитя не тешилось, — Саша присел рядом с любимой, забирая опасную игрушку, — лишь бы не гранатой!

Эту послевоенную поговорку любил повторять его полтавский дед.

— Дорогой, — сдержанно спросила Галя, — что это значит?

— В Кабуле по базарам с «фенькой» ходил, — честно признался «дорогой». — Там иначе нельзя. А потом забыл вернуть хозяину. Вот и вся тайна! — засмеялся он, целуя Афродитино ушко.

— Но ведь там будут искать… — начала девушка. — У тебя могут быть неприятности!..

— Ох, Галина Сергеевна! — Александр крепко обнял ее и прижал к себе. — Там такого добра — что дерьма на свиноферме! В Афгане боеприпасов не считают, поэтому отсутствие одного-единственного «изделия» никто даже и не заметит! А тебе, если ты действительно туда собираешься, придется привыкать к игрушкам гораздо более серьезным, чем какая-то там «эфка»! — Он высоко подбросил гранату, ловко перехватил ее в полете, снова подбросил — уже из-под локтя — и перехватил другой рукой, как цирковой жонглер.