— Она поблагодарила меня, — ответил Кормак, потрепав волосы мальчика.

— Вы познакомите меня с ней? Вы собираетесь на ней жениться?

— Еще не знаю, Кристофер. Она очень сердита на меня.

— А если мы встретимся с ней, как вы думаете, я ей понравлюсь?

Кормак на мгновение задумался. Он вспомнил, как Элспет еще в детстве отказалась покинуть его раненного. Как она разогнала деревенских мальчишек, мучивших кота, а потом старательно ухаживала за животным. ^Сак она была потрясена, разгневана и встревожена, обнаружив маленького Алана, брошенного умирать. Как ее возмущение еще больше возросло, когда никто из деревенских жителей не взял ребенка и даже не дал ему имени, и тогда она сама приютила малыша. Кормак посмотрел на Кристофера и улыбнулся:

— Конечно, ты понравишься ей, Кристофер. Я в этом не сомневаюсь.

— А леди Изабель тоже поедет с нами? — настороженно спросил мальчик и, широко раскрыв глаза, напряженно ждал ответа. Кормак снова увидел молчаливое доказательство того, что Изабель не любила их сына. Кристофер явно боялся и чуждался своей матери.

— Нет, сынок, я уже говорил тебе, ты никогда больше не увидишь ее. — С каждым днем становилось все очевиднее, что Изабель отправится за свои преступления на виселицу, и Кормак решил немного коснуться этой темы. — Боюсь, она причинила слишком много зла некоторым людям, и они решили отплатить ей. Вот почему ты и не увидишь ее больше… если, конечно, не захочешь навестить ее в ближайшее время.

— Нет, — поспешно ответил Кристофер. — Нет, сэр. Она никогда не любила меня. Няня Агнес говорила мне, что это не моя вина и что во мне нет ничего нехорошего. Она говорила также, что у некоторых людей просто нет сердца и они не знают, что значит заботиться о других. Леди Изабель тоже была бессердечной. А у вашей новой леди доброе сердце?

— О да, очень доброе. Только надо, чтобы она позволила мне вернуться к ней.

— Вы вернетесь, сэр. Няня Агнес говорит, вы не так уж глупы для мужчины и рано или поздно найдете способ, как все исправить.

Шли дни, и Кормак начинал думать, что ему следует обратиться к Агнес за советом. Элспет продолжала принимать его подарки и письма в лучшем случае с холодной вежливостью, а в худшем — отвечала резким отказом. Казалось, его ухаживание терпит явную неудачу. К нему приехали еще несколько родственников, среди них брат Дугал, который был на год моложе его. Кормак подумал, что, когда он решится ехать к Элспет, надо будет захватить с собой некоторых членов своей семьи.

Несмотря на протесты близких, Кормак присутствовал на казни Изабель. Когда-нибудь его сын может спросить о матери; и он должен рассказать ему о ней всю правду до самого конца. Также ради своего сына Кормак забрал тело Изабель и позаботился, чтобы ее похоронили, когда стало ясно, что ее родственники не собираются делать это. Оставшись в одиночестве на могиле, он смотрел на свежий холмик и думал, как все-таки она умудрилась так долго дурачить его. Собравшись уходить, Кормак с удивлением обнаружил, что неподалеку его поджидает Дугал.

— Мы вернемся домой или сразу отправимся в Донкойл? — спросил брат.

Кормак вздохнул, направляясь к дому.

— Она не приглашала меня приехать к ней. — Но и не запрещала.

— Да, я поеду. Хочу хотя бы раз взглянуть на нее. Она говорила, что я должен буду сделать, чтобы вернуть ее, хотя я все же надеюсь обойтись без этого. Однако, похоже, Элспет обдумала каждое слово, сказанное в тот день. — Кормак улыбнулся, когда Дугал выругался. — Я знаю, ты против того, чтобы я делал это.

— А ты ожидал, что я поддержу тебя в твоем унижении? Неужели общение с Изабель ничему не научило тебя?

— О да, я многому научился. Я понял: если такая женщина, как Элспет, хочет увидеть доказательство того, что она дороже мне, чем Изабель, надо быть окончательным глупцом, чтобы не сделать все ради нее, как бы унизительно это ни выглядело.

— Боюсь, мое появление может причинить ей боль, — тихо сказал Кормак, глядя на выложенную камнями дорожку, которая вела к воротам Донкойла.

Он вздохнул и посмотрел на замок, где скрывалась Элспет. Последние два месяца после свершившегося над Изабель и ее любовником правосудия он продолжал донимать Элспет своими письмами и подарками. Сначала изредка, а затем все чаще Кормак получал в ответ короткие слова благодарности за подарки. Некоторые же из них возвращались назад, как предметы, которые рыцарь не должен посылать даме. В своих язвительных отказах Элспет иногда употребляла некоторые его дурацкие выражения. И в этом он черпал надежду на возвращение ее расположения.

Кормак, правда, продолжал надеяться, что ему не придется прибегать к унизительной процедуре, полагая, что его писем и подарков будет достаточно. Однако ему следовало бы лучше знать Элспет. У нее была своя гордость, а он втоптал ее в грязь. И Кормак лучше кого бы то ни было понимал, каково находиться в таком положении. Она отдала ему все что могла, а он бессердечно отверг ее. Он поступил с Элспет так же, как Изабель поступила с ним. Досадно было сознавать, что у нее хватило сил и мудрости выбраться из этой ловушки, тогда как он не смог вовремя сделать этого. Что ж, если она хочет, он приползет к ней на коленях, чтобы снова завоевать ее сердце.

— Ты уверен, что готов сделать это? — наверное, уже в сотый раз спросил Дугал.

Оглянувшись на Кристофера, Агнес, своих шестерых братьев и семерых кузенов, которые приехали вместе с ним, Кормак слегка улыбнулся.

— Я должен. — Он бросил взгляд на Пейтона, который держал поводья кобылы, доставленной Кормаком в качестве очередного подарка, от которого Элспет вежливо отказалась. — Да, должен.

— Я думал, ты уже достаточно унижался перед известной тебе женщиной, — сказал Пейтон.

— О да, более чем достаточно. Однако в отличие от Изабель Элспет бросила к моим ногам свою гордость, а я оказался настолько глуп, что не смог оценить этот драгоценный дар. Теперь пришло время ответить ей тем же. Я только надеюсь, что мне не придется унижаться слишком долго, если она все еще испытывает добрые чувства ко мне.

Пейтон посмотрел на Кристофера, стоявшего рядом с Дугалом и наблюдавшего за Кормаком широко раскрытыми глазами.

— Может быть, следует сказать Элспет о мальчике, прежде чем ты представишь ей его?

— Думаю, будет лучше, если я сделаю это лично, — ответил Кормак. — Иногда женщинам кажется, что ребенок — лучшее доказательство глубоких чувств между теми, кто сотворил его. Я хочу, чтобы Элспет могла посмотреть мне в глаза и понять, что это не так, — Кормак пожал плечами. — Я также надеюсь, что, увидев мальчика, она не свяжет его в своих мыслях с Изабель.

— Да, пожалуй, так будет разумней, — согласился Пейтон.

— Не удивляйся, время от времени у меня бывают проблески разума. — Кормак улыбнулся, а Пейтон рассмеялся. — Признаюсь, я был удивлен, когда никто из вашего клана не явился ко мне.