Впрочем, «власть» была на Украине чисто условным понятием. Петлюровцы сидели в городах, а вокруг гуляла атаманщина. Но о Петлюре рассказ еще будет…

Что касается белых, то они сидели на Северном Кавказе и начали потихоньку распространять свое влияние на юго-восточную Украину. Но это была так, разминка. Они ждали подкреплений…

После того как Турция вышла из войны, черноморские проливы стали проходимы для кораблей Антанты — и появились интервенты, которых белые со свойственным им лицемерием называли союзниками. Хотя какие могли быть союзники после окончания Великой войны?

Деникинцы их очень ждали. Еще в конце 1918 года генерал Д. Г. Щербачев начал переговоры с французским генералом А. Вертело. О результатах переговоров он сообщал Деникину прямо-таки с детским восторгом:

«Для оккупации Юга России будет двинуто настолько быстро, насколько это возможно, 12 дивизий, из коих одна будет в Одессе на этих же днях.

Дивизии будут французские и греческие.

Я (генерал Щербачев) буду состоять по предложению союзников и генерала Вертело при последнем и буду участвовать в решении всех вопросов.

База союзников — Одесса; Севастополь будет занят также быстро.

Союзными войсками Юга России первое время будет командовать генерал д'Ансельм с главной квартирой в Одессе.

По прибытии союзных войск, кроме Одессы и Севастополя, которые будут, несомненно, заняты ко времени получения Вами этого письма, союзники займут быстро Киев и Харьков с Криворожским и Донецким бассейнами, Дон и Кубань, чтобы дать возможность Добровольческой и Донской армиям прочнее организовать взаимодействие и быть свободными для более широких активных операций.

В Одессу, как в главную базу союзников, прибудет огромное количество всякого рода военных средств, оружия, боевых огнестрельных запасов, танков, одежды, железнодорожных и дорожных средств, аэронавтики, продовольствия и проч.

Богатые запасы бывшего Румынского фронта, Бессарабии и Малороссии, равно как и таковые Дона, можно отныне считать в полном вашем распоряжении…».

Как мы видим, идея «освобождать Россию», двигаясь в обозе иностранных армий, родилась не в эмиграции от плохой жизни. Она была с самого начала[89].

Другое дело, что не вышло. Белых, как обычно, западники кинули. Французы заняли Одессу, греки — Херсон и Николаев. В Крым высадился англо-франко-итальянский десант. Но никуда дольше «союзники» идти не собирались — да и не могли. Сил не имелось. Обещанные двенадцать французских дивизий оказались пустым сотрясением воздуха.

Зато, оказавшись в Крыму, «союзники» тут же начали бодро делить стоявший там русский флот. Не все корабли были утоплены красными в Новороссийске — кое-кто ушел в Севастополь, а какие-то суда просто не сумели увести.

Вообще-то, Крым — это особая статья. На этом небольшом полуострове одновременно существовали четыре (!) правительства:

— оккупационные власти под руководством полковника Труссона;

— краевое правительство, состоявшее из кадетов, эсеров и меньшевиков;

— сформированная на полуострове Крымская дивизия под командованием генерал-майора А. В. Корвич-Круковского, подчинявшегося Деникину. (Позже дивизия была переформирована в Крымско-Азовский корпус, командующим которого стал генерал-майор А. А. Боровской.);

— татарские националисты.

Татары контролировали степные районы, а остальные правительства толклись в Южном Крыму. Причем не каждый на своем участке, а все вместе — то есть каждый орган власти делал вид, что командует именно он.

Понятное дело, друг к другу данные властные структуры относились без малейшей симпатии. Но все старательно избегали конфликтов, понимая, что если нарушить зыбкое равновесие, то начнется такое…

Не менее веселая ситуация сложилась в Екатеринославе. Там «верхнюю», аристократическую часть города контролировали офицерские части, которые после ухода немцев стал формировать Скоропадский — эти ребята по взглядам были скорее белыми. А «нижний» город контролировали петлюровцы. Еще там были австрийцы, которые в данный момент думали об одном — как бы убраться с Украины целыми и желательно не ограбленными до нитки…

Деникинцы к происходящему на Украине тоже имели некоторое отношение — хотя (кроме Крыма) они продолжали сидеть на территории Донского и Кубанского казачьих войск. Однако под прикрытием союзников отряд Гришина-Алмазова занимает Одессу. Французы назначают его губернатором города, и он тут же пишет Деникину, заверяя его в своей лояльности. Нельзя сказать, чтобы Деникин прыгал от восторга.

Он писал:

«Это неожиданное приращение территории, хотя и соответствовало идее объединения южной России, но осложняло еще более тяжелое в то время положение Добровольческой армии, возлагая на нее нравственную ответственность за судьбы большого города, обложенного неприятелем, требующего снабжения и продовольствия, а главное — города с крайне напряженной политической атмосферой. Но трехцветный флаг был уже поднят над Одессой, и это обстоятельство обязывало».

Одновременно белые начинают потихоньку двигаться на север. Наступлением это назвать трудно. Это было именно неспешное продвижение вперед. Тем более что у Деникина имелись и другие дела — на Северном Кавказе, восточнее Кубанской области, оставались еще красные, с которыми он разбирался (и к февралю таки разобрался). Так что на севере сил у него было не так уж много.

Причина «северного дрейфа» Добровольческой армии проста: белые старались опередить петлюровцев. Они заняли Донбасс и начали вытеснять махновцев из их области. Ничего противопоставить деникинцам махновцы не могли — на тот момент это было сборище партизанских отрядов, очень плохо вооруженных и совершенно недисциплинированных. Ведь одно дело — лихой партизанский налет, другое — «большая» война.

Но тут вступили в дело красные.

Большевикам уход немцев добавил головной боли. Конечно, этим с них смывалось позорное пятно Брестского мира. Теперь советское правительство могло честно говорить: вот видите, мы на это и рассчитывали! И ведь что самое смешное — это правда. Германскую империю добила Ноябрьская революция, а влияние на нее русской революции несомненно.

Но с другой стороны — надо было что-то делать с Украиной. Упускать ее красные ни в коем случае не собирались. Главная причина — продовольственная — как известно, с продовольствием в РСФСР было очень плохо. Да и Донбасс бы не помешал — с углем в Советской России было не лучше, чем с хлебом.

Но в Киеве уже сидела националистическая Директория. Обычно ее сторонников называют петлюровцами, хотя Симон Петлюра был на тот момент одним из трех «главных» директоров. Но он был самым заметным — как благодаря своим способностям, так и умелой саморекламе.