Оставшись одна, Закревская обязательно на пару недель в год выезжала на отдых. Но эти ее поездки были скорее не увлекательными путешествиями, а бегством от одиночества. И вот наконец, впервые за долгие годы, она могла провести пару недель так, как ей мечталось. Она летела на Канары с сильным молодым любовником, который буквально только что стал ее мужем, и вряд ли можно было ожидать, что там, на райских островах, его одолеет трудоголический зуд. Кто-кто, а ее Чубик умел и любил пребывать вместе с нею в состоянии сладкого ничегонеделанья. И при этом впервые за последние годы она могла быть спокойной или, точнее, почти спокойной за своего сына Вадика, которого Чуб устроил в лагерь экстремального туризма, пользовавшийся, как она выяснила, среди рублевских особой популярностью и славой идеального перевоспитательного лагеря. Уже после того, как Вадик полетел туда вместе со своим личным охранником-гувернером Глебом, Закревская, застряв в пробке, совершенно случайно разговорилась со своим рублевским соседом, который рассказал ей о воистину чудесном перевоспитании своего сына. Еще год назад его мальчишка был неуправляем. Даже у Закревской умудрился побить несколько окон на веранде. А после двух недель пребывания в «Атлантиде» сделался тих и послушен.

— Просто ботаник какой-то стал, ей-богу, — пожимал плечами сосед, — тормознутый какой-то. За руль боязно садить. Зато учится, книжки читает. Музыкой, представьте, начал заниматься. Освоил гитару…

— Ну, мой Вадик и без лагеря гитару освоил, — улыбнулась Закревская.

— Да нет, мой на классической гитаре играет. Теперь даже с концертами выступает, — продолжал хвастаться сосед. — За здоровьем своим следить стал. Добавки ему какие-то специальные пищевые из Китая выписываю. Дорогущие, скажу я вам! Но он говорит, что без них у него мозги хуже варят. Я тоже, кстати, на них подсел, — признался сосед.

Единственное, что беспокоило Закревскую, — это то, что лагерь «Атлантида» был расположен далеко от дома. Поначалу она, занятая работой, даже не поинтересовалась, где именно находится этот чудо-перевоспитательный лагерь. Озеро Иссык-Куль у нее ассоциировалось с чем-то спокойным, уравновешивающим, гармонизующим человека. Стыдно признаться, она даже особо не задумывалась, в какой именно стране оно расположено. Беспорядки в Бишкеке, расстрелянных там снайперами людей на площади, коллапс местной власти и апокалипсис, который творился на кыргызстанских улицах, она даже ассоциативно почему-то не связывала с лагерем на Иссык-Куле, куда отправлялся ее сын. И потом, в последнее время она без оглядки доверяла Чубу.

Возможно, впервые в жизни ей, можно считать, было не за что волноваться. На работе на время отпуска вся ответственность будет лежать на плечах молодого зама, который землю готов грызть, только бы остаться при должности, где ему обещана приличная зарплата. Сын в лагере, и не просто отдыхает, а перевоспитывается под надзором надежного охранника. А на Канарах рядом с ней будет молодой, здоровый мужчина. Это ли не счастье?

Но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает.

Уже перед самым отлетом, когда они с Чубом сидели в аэропорту, ей позвонили на мобильный. Незнакомец спросил:

— Госпожа Закревская?

— Да, — ответила она и поинтересовалась: — А кто это?

— Это неважно. Важно, что ваш сын в наших руках.

— В чьих руках? Где? — вскинулась Закревская.

— Где-где, у тебя на бороде, — хохотнул незнакомец.

— Я серьезно у вас спрашиваю, где мой сын? — изменившись в лице, повторила вопрос Закревская.

— В надежном месте, — сказал незнакомец и предупредил: — Короче так, если хочешь видеть своего сына живым и здоровым, готовь двадцать пять тысяч долларов. Завтра утром мы оставим твоего сына в горах, в чистом поле. Как только перечислишь на счет, номер которого я тебе сейчас перешлю эсэмэской, двадцать пять тысяч долларов, я перешлю тебе координаты, где искать твоего сына. Тогда уж, хоть на вертолете, хоть на самолете — лети, спасай.

— Он там один будет? — спросила Закревская.

— Может, и не один, мы еще не решили.

И тут Закревская вспомнила о встроенном в ее мобильник диктофоне. Обычно, когда ей приходилось использовать какие-то новые функции мобильника или любой другой техники, она обращалась за помощью к Чубу. Это была лишняя возможность показать себя перед ним глупой и слабой, а ему — продемонстрировать, что хотя бы в чем-то он разбирается. Но теперь она уверенно нажала именно ту кнопку, какую следовало, и дальше весь разговор записывался на диктофон.

— Сколько у меня есть времени на то, чтобы собрать нужную сумму?

— День, вряд ли больше. За ближайшие сутки он выпьет всю воду, съест всю еду. А вокруг него голодные дикие звери. И птицы — о птицах не забывайте.

— Я поняла. Все поняла, — кивнула Закревская и поспешила добавить: — Я его выкуплю. Так что смотрите, чтобы он был жив и здоров.

— Что-то случилось? — спросил Чуб.

Закревская кивнула и, сунув Чубу мобильник, сказала:

— Включи, я на диктофон писала. Тебе этот голос не знаком?

Чуб включил диктофон, прислушался и пробормотал:

— Похоже, да, знаком… Кто точно — не скажу. Но что я его раньше слышал, это зуб даю.

— Это серьезно? — спросила госпожа Закревкая.

Чуб на секунду задумался, понимая, что в данный момент рушатся все планы, и, вздохнув, ответил:

— Увы, да.

— То есть, чтобы спасти сына, вместо того, чтобы лететь на Канары, я должна искать деньги и плясать под их дудку?

— Ну-у, да… — кивнул Чуб.

— Но если ты знаешь, кто это звонил, ты что, не можешь с ним разобраться?! — разозлилась Закревская.

— Я не знаю точно. Это я только предположить могу. А точно я не знаю… — поморщился Чуб. «Вот ведь незадача…» — подумал он. Полет на Канары решал все его проблемы. Ему сейчас просто необходимо было уехать из города, из страны, куда подальше.

— Ладно, — махнула рукой Закревская, которая догадывалась, что Чубу тоже кто-то угрожает. — Ты лети. А я останусь. Сама все решу! Только никому не говори, что я здесь одна осталась.

— Нет, я с тобой, — хмуро сказал Чуб, собирая вещи. — Мы не полетим, — кивнул он служащей аэропорта, которая внимательно наблюдала за происходящим.

Уже на выходе из аэропорта Чуб понял, что звонил Санек, которого вся братва знала, как верную шестерку Быка. Получалось, что люди Быка все-таки выследили Слепого. И, если им удалось похитить Вадика, значит, Слепой не смог его защитить, то есть или он тоже в плену, или его вообще убили. В таком случае, чтобы спасти Вадику жизнь, нужно было искать деньги для выкупа.

#Признаваться Закревской, которая так быстро, казалось даже стремительно, стала его законной супругой, что он вспомнил, кто звонил, Чубу не хотелось. Все равно это ничего не изменит. Другого пути, кроме как искать деньги для выкупа, не было.