Фома славит действительность

Неоплатоническое мышление понимает восхождение к осознанию сути Бога как путь по лестнице, иерархия ступеней которой более или менее соответствует ослаблению их связи с материей. Фома Аквинский, однако, считает по‑другому: «Все, что существует, — живое или неживое, материальное или духовное, совершенное или жалкое, доброе или злое, наконец — все, что имеет право существовать, есть основополагающая суть Бога. Этот мир не просто добрый, он священный»[572]. Фома учит нас бесконечному уважению и позитивному отношению ко всему сотворенному и бытующему. Говоря словами самого Фомы Аквинского, «само существование дóлжно называть добром»[573]. «Бог — во всех вещах»[574]. С онтологической точки зрения учитель церкви материальный мир понимал как совершенно реальный, он не был для него лишь прелюдией, тенью, ловушкой, полигоном зла, несовершенной предтечей мира настоящего. То есть идеи Аквинского кардинально отличались от рассуждений, которые мы можем найти в работах фанатичных приверженцев Платона и Августина. Аквинату казалось весьма разумным решать проблемы света этого[575]. В своем позитивном отношении к материи основатель томизма продвинулся даже дальше Аристотеля, утверждавшего, что Бог лишь сформировал мир из не Им сотворенных отдельных элементов пра материи. Полностью соглашаясь с иудаизмом, Аквинский был убежден, что и эту «праматерию» сотворил Бог, и она также является частью чего‑то доброго, созданного Господом[576], «ибо всякое творение Божие хорошо, и ничто не предосудительно, если принимается с благодарением»[577]. Слова Августина, утверждавшего: «…Чтобы душа была блаженна, она должна быть освобождена от всякого тела»[578], Фома Аквинский опровергает идеей, что душа, отделенная от тела, подобна Богу не больше, чем душа в теле. Наличие телесной оболочки, таким образом, не является моментом отрицательным. Фома выступает в ее защиту.

Ответ на этот, казалось бы, несложный вопрос имеет — особенно для экономики — огромные последствия. Если Бог творил из ничего, ex nihilo, то и материя должна быть добрым творением Бога. С этой точки зрения материя, реальность и весь этот свет воплощает добро, и тогда не имеет смысла ими заниматься, их улучшать. Сегодня (как полагает самый, вероятно, известный чешский философ XX столетия Ян Паточка) мы, кажется, бросились в другую крайность, чрезмерно заботясь о внешнем и забывая о душе. В эпоху, предшествующую Фоме Аквинскому, все было наоборот. Этот разворот на сто восемьдесят градусов весьма интересен, так как обеих крайностей лучше избегать. Как пишет биограф Фомы Честертон, «Бог создал нас такими, что мы способны вступать в союз с реальностью, а что Бог сочетал, того человек да не разлучает»[579]. Идеи Аквината свидетельствуют о явлении, которое сегодня можно назвать высвобождением и благословением обычного экономического поведения.

Прообразы невидимой руки рынка

А что делать с существующим в обществе злом? Настойчиво и последовательно за него наказывать и искоренять его ограничениями и законами?

Решение предлагает Томас Гоббс, для многих — крупнейший политический философ Нового времени. По его мнению, человек рождается уже инфицированный злом, и именно поэтому его поведение надо жестко контролировать и регулировать. Такое решение предполагает наличие твердой руки правителя‑тирана, использующего исполнительную власть для подавления любого зла[580].

Если этого не произойдет, то для свободных людей наступит время безудержного произвола, вскоре начнется война всех против всех (bellum omnium contra omnes), а значит, и хаос. Не стоит даже говорить, насколько большое влияние имеют эти рассуждения на концепцию экономической свободы индивида вне зависимости от степени его вовлеченности в экономическую жизнь.

Концепция Фомы Аквинского кардинальным образом отличается от подобных рассуждений: «…Каждое зло заложено в некоем добре»[581]. Зло само по себе (само для себя) не существует[582]. Невозможно представить, чтобы кто‑то причинял зло или совершал нечто недоброе, если он при этом не стремится делать некое добро[583]. Никто специально не предполагает послужить злому делу, такое может случиться только помимо замысла[584]. Хотя зло (плохие, неправильные поступки и решения) и существует[585], оно претит главному, на что ориентирован человек в его естественном состоянии[586]. А он тяготеет к добру. И Сократ, в конце концов, имел подобные взгляды: «…Все, делающие постыдное и злое, делают это невольно»[587].